Истории без любви

Завершив последние стендовые испытания, «Вулкан» — аппарат для сварки в космосе — был подхвачен краном и поплыл по пролету цеха к месту упаковки. Контейнер со стандартной надписью: «Осторожно! Не кантовать!» — отправлялся на Байконур. А Владимиру Шелягину отныне предстояло решать более прозаическую проблему... Ленинградский завод, выпускающий сверкающее великолепие — белые эмалированные кастрюли (мечта каждой истинной хозяйки), тоже нуждался в сварочном автомате. Заводу, в свою очередь, был необходим надежный и опять-таки малогабаритный источник питания. От проблем космических до кухонных, согласитесь, дистанция огромного размера.

Хотя в этом и заключалась своя логика, своя закономерность, нелегко было Владимиру вот так сразу переключить свое сознание па рядовую разработку и вернуться на землю. Преодоление именно этой обыденности, кажущейся незначительности работы оказалось для молодого инженера, пожалуй, самым тяжелым. Мыслями он весь еще был там, на космодроме, откуда доходили в институт сухие и маловыразительные информации. Шел монтаж установки «Вулкан» в орбитальном отсеке. Опробывались и выверялись все системы сварочного агрегата...

Шелягин механически разрабатывал «кастрюльный» источник питания, машинально опробывал первые образцы, машинально подправлял схему, машинально принял известие, что избран в местком института и отныне ему придется заниматься жилищными вопросами сотрудников... Неожиданно для самого себя и окружающих набросился вдруг на научную фантастику, которую до этого презирал и, иронизируя, называл «шантастикой». И именно тогда, еще не понимая зачем, Шелягин записал в свой десятый рабочий блокнот по «Вулкану» цитату из Станислава Лема: «Какими странными путями идет история человечества! Как часто то, что вчера казалось непонятным сочетанием запутанных, противоречивых обстоятельств, в которых люди с трудом продвигаются вперед и отступают назад под влиянием ошибок, потомкам в перспективе времени представляется очевидной необходимостью, а повороты, подъемы и спуски на пройденном пути становятся такими же понятными, как строки письма, составленного из простых и ясных слов!»

В октябрьский день 1969 года сначала он услышал по радио, а потом прочел в газетах сообщение ТАСС: «В ходе полета на корабле «Союз-6» будут проводиться также испытания с помощью уникальной технической аппаратуры различных способов сварки металлов в условиях глубокого вакуума и невесомости».

Время получило противное всем законам природы ускорение. И Владимир снова пережил то удивительное чувство раскованности и полета, которое ощутил в первый раз, когда тугой купол парашюта плавно нес его к поверхности летного поля. И вновь оставалось лишь ждать. Правда, теперь счет уже шел не на недели и месяцы, а на сутки и часы. Телефон в лаборатории в те дни работал с предельной нагрузкой. Звонили из других отделов, звонили смежники, звонили они сами в дирекцию, повторяя в который раз стандартный вопрос: «Нет ли вестей?» Установили даже контакт с редакцией одной из киевских газет, чтобы журналисты сообщили, когда телетайп передаст весть о первой сварке в космосе.

Это ожидание, хлопоты, нетерпение, жажда известий отняли у Владимира и его товарищей столько энергии, что, когда в лаборатории один за другим из разных мест — от дирекции до редакции газеты — последовали телефонные звонки с известием: «Получилось!», у них уже не было душевных сил, чтобы радоваться. Усталые, опустошенные, они молча сидели на своих местах.

Через несколько недель в институт привезли образцы, сваренные в космосе. Они мало чем отличались от тех, что он видел после проб в самолете-лаборатории. Единственное, что было для него неожиданным, как, впрочем, и для всех, — значительная мощность источника энергопитания. Она дала возможность электронному лучу там, на орбите, не только варить, но и резать металл. Значит, сделали с запасом, на совесть. Это было приятно.

На совещании в дирекции общий итог их работы был признан положительным. Но речь уже шла о прошлом, о том, что постепенно, день за днем, становилось историей отечественной науки. А Патона всегда интересует только день завтрашний, в крайнем случае — сегодняшний. И то если речь идет о внедрении.

Владимир знал эту черту академика, как и все сотрудники института. Но одно дело знать, а другое столкнуться, ощутить на себе силу удара... идеи. Выступление Патона тогда прозвучало неожиданно для всех. Директор на том совещании четко сформулировал задачу: «Учитывая опыт «Вулкана», попытаться сконструировать сварочный трактор, чтобы он электронным лучом мог сшивать космические корабли на орбите». В принципе, технически идея уже была реальна. Но все же, когда директор произнес это, Шелягин даже оглянулся: на самом ли деле он сидит на совещании в кабинете академика? Пока идея еще катилась по кругу среди участников совещания, Владимир подсчитал мощность источника питания. При кое- каких хитростях его можно было бы приспособить для электроннолучевого трактора... Об этом Шелягин и сказал, когда очередь дошла до него.