Истории без любви

Идея космического сварочного автомата несла в себе огромный потенциал возможных свершений, но не сегодняшнего, а завтрашнего дня космической эры. Вот почему она была, к огорчению многих, отложена «на потом». Так Шелягин, как говорил он сам, вновь попал в «кастрюльный планктон». Он понимал, что и кастрюли необходимы людям. Но, соприкоснувшись с космосом, испытав азарт борьбы, прожив в напряженнейшем темпе несколько лет, он жаждал «чего-то всемирного».

Однажды на пороге лаборатории возник Назаренко. За ним, осторожно лавируя меж верстаком и стендом, невозмутимо и чинно пробирался абсолютно неизвестный человек.

— Знакомься, это товарищ из Института космических исследований...

Москвич был отменно корректен и аккуратен. Все на нем было отутюжено, и широкий галстук (они тогда только входили в моду), неброский, но умопомрачительно элегантной расцветки, был завязан в меру большим узлом. Владимир, прежде чем подвинуть гостю стул, даже вытер сидение.

В комнате пахло разогретой канифолью, ацетоном и расплавленным оловом. Техник-лаборант, насвистывая «Подмосковные вечера», в который раз перепаивал схему усилителя. Гость, с недоумением посматривая на манипуляции техника, вдохнул запах, потом откашлялся и ровным голосом начал излагать дело, которое привело его сюда, в эту захламленную, плохо проветриваемую комнату...

— Инжектируя потоки ускоренных электронов, можно вызвать в магнитосфере Земли явления магнитного и атмосферного обратного рассеяния полярного сияния, взаимодействие волн с частицами, похожее на происходящее там естественным путем... Геофизики смогут существенно продвинуться в осмыслении физических процессов динамики магнитосферы...

Голос гостя был бесстрастным. Но в лаборатории вновь потянуло тем, уже ушедшим в прошлое «ветром больших странствий». Даже невозмутимый техник Толя перестал свистеть, отложил в сторону паяльник и взахлеб слушал посланца Института космических исследований. Ему, как и всем, осточертели «кастрюльные проблемы».

У москвичей возникла идея небывалого эксперимента: создать искусственное полярное сияние и наконец-то разобраться в этом загадочном явлении. Но голую идею на ракету не поставишь и в космос не пошлешь. Во-первых, нужен был своеобразный мини-ускоритель, который бы «стрелял» на определенных высотах в магнитосфере пучком электронов. Во-вторых, необходим был надежный и миниатюрный источник питания, средства автоматики, которые обеспечили бы безотказную «стрельбу» мини-ускорителя. А что такое электроннолучевая пушка, работавшая на «Вулкане», уже побывавшая в космосе? Практически все тот же малогабаритный ускоритель, лишь приспособленный для нужд электросварки. И необходим для эксперимента всего один аппарат мощностью не больше трех киловатт.

Честно говоря, пока гость из Москвы излагал все это невозмутимо и медленно, делая паузы, чтобы точнее сформулировать мысль, Владимиру очень хотелось основательно тряхнуть его, чтобы поторопить. Он с ходу понял задачу, и его так и подмывало прервать этот неспешный велеречивый поток. Ну, скорее! Конкретно, что вы хотите? Неужели ты такой зануда во всем? Но положение обязывало. Он чинно дослушал гостя до конца и, сделав равнодушное лицо, произнес: «В том, что вы говорили, рациональное зерно есть. Но надо все подсчитать, прикинуть хотя бы вчерне. Вы сходите пообедайте, а часа через два встретимся вновь...»

Когда гость вышел, Владимир от восторга даже выжал стойку на руках. Кажется, кончился «кастрюльный планктон». Но радость оказалась преждевременной...

Посланец Института космических исследований оказался необычайно точным. Ровно через сто двадцать минут, секунда в секунду, он, весь ожидание, переступил порог лаборатории. Но Шелягин был мрачен. Лист бумаги, испещренный столбцами вычислений, лежал перед ним на столе, как приговор еще недавно заманчивой идее.

— Ну, как наши дела, Владимир Дмитриевич?

— Да никак. Три киловатта с «Вулкана» не возьмешь. Аппарат надо делать новый...

Гость «слинял» сразу. Исчез весь академизм, слетели невозмутимость, медлительность.

— Значит, не можете? А что же делать?

— К какому сроку вам необходим аппарат?

— Эксперимент «Зарница» планируется на май.

— Ну, у нас еще куча времени.

— Как? Вы же сами сказали, все надо делать заново.

— Заново — это не всегда на пустом месте.

Шелягин распахнул тумбу письменного стола и показал ящик, в котором лежало десять рабочих блокнотов.

— Видите? Это все «Вулкан». Кое-какой запас мыслей у нас все же есть...

Но гость уже очнулся от шока. Вновь надел непробиваемые доспехи невозмутимости.

— Да, признаться, такого ответа от патоновцев я не ожидал.

— Мы тоже не боги.

— Что ж, придется нажать на... — гость назвал очень известный московский институт. — Они по нашей просьбе разрабатывают аналогичную установку. У них, по крайней мере, есть хотя бы принципиальная идея, даже рабочие чертежи.

— Если не секрет, какая у них идея?

— Пожалуйста. Никакого секрета нет. Я даже захватил копии чертежей. Одну минуточку...