Истории без любви

Месяц назад он вернулся в родной город из Куйбышева, где после ранения на фронте работал инженером на одном из местных заводов. Дом, в котором жил Асаянц до войны, оказался разрушен. Приютились у дальних родственников. С работой все обстояло благополучно. Толковые инженеры были нужны. А вот с жильем — полный мрак. Максимум, что предлагали ему, — это койка в общежитии. Правда, в перспективе обещали и комнату. Но что такое «перспектива» в жилищном вопросе, Григорий Багратович знал очень хорошо. К тому же ждали они с женой первенца. Один выход — снять комнату.

В то воскресное утро Асаянц обошел уже адресов десять. Но хозяева, как только узнавали, что скоро молодой симпатичный инженер станет отцом, сразу же говорили: «К сожалению, вы опоздали. Уже сдали. Даже задаток получили...»

Вообще-то, жаловаться не в характере Асаянца. И поныне нытиков терпеть не может. А тогда то ли расчувствовался, что встретил товарища юности, то ли настроение собеседника на него так подействовало, только выложил ему свои мытарства.

Отреагировал тот неожиданно:

— Слушай, нам в институте давно требуется опытный инженер, чтобы досконально знал производство. Должность не бог весть какая — всего начальник мастерских, но зато рядом с наукой. Работа интересная, все время новое, скучать не придется. Понравишься Бате, он и с жильем что-нибудь придумает. Приходи-ка завтра с утречка в институт.

Первое знакомство с Патоном-старшим было кратким. «Вы, батенька, пойдите посмотрите наши мастерские. А потом поговорим. Жду вас у себя через полтора часа», — суховато заметил академик.

Малообнадеживающий прием. Но делать нечего, пошел Асаянц в мастерские. Посмотрел, поговорил с техниками, с рабочими. Невеселая картина. Станочный парк небогатый, старья много. Циклы все перемешаны. Об унификации деталей никто и не думает. Работы много, но никакой организации производства. Запущенное хозяйство.

Когда через полтора часа Асаянц вошел в кабинет директора института, тот уже с интересом посмотрел на гостя:

— Ну как, видели наши мастерские? Что думаете?

— Да как вам сказать, Евгений Оскарович... — замялся Асаянц.

— А вы не стесняйтесь, батенька. Мы с вами не в гостях находимся, где необходимо комплименты хозяевам говорить. Так что режьте правду-матку. Честно.

— Если честно...

Слушал заслуженный ученый молодого инженера внимательно, не перебивал. Делал пометки в блокноте. Согласно кивал. А когда тот кончил, неожиданно оказал:

— Инженер вы опытный. Привыкли к размаху. Не будете ли тосковать по производству? Вам жилье необходимо, нам — толковый специалист, такой, как вы. Но чтоб работать с душой. Все мысли — делу. Согласны?

— Разрешите подумать?

— Думайте до утра. Завтра чтоб заявление лежало на столе.

Час спустя они стояли с Володей Патоном у входа в институт. И тот с удивлением спрашивал: «Что ты отцу наговорил? Он меня вызвал, просил тебя разыскать и передать, что ты можешь получить ордер на квартиру в новом доме...»

Через день на совещании у директора Института электросварки новый начальник мастерских услышал из уст Патона-старшего обращенное персонально к нему «надо». Потом это краткое слово, повторенное многократно устно или в виде записок и распоряжений академика, словно слилось в единую мощную лавину.

Асаянц перестраивал технологический цикл мастерских, менял изношенное оборудование. Лимиты жесткие. За каждый новый токарный или фрезерный станок директора крупных заводов упорно сражались на «самом верху». Но патоновскому институту даже при таких скудных послевоенных нормах в оборудовании не отказывали.

...Давно уже хозяйство Асаянца не напоминало те полукустарные мастерские, которые он увидел в первый раз весной сорок шестого года. Да и назывались они теперь более солидно и точно: ЭПО — экспериментально-производственный отдел. Но разве дело в названии?