Истории для кино

– Торговля – дело такое: ушами не хлопай, а то выгоду упустишь. К примеру, заходит человек, смотрит товар, а ты примечай, как он смотрит. Если он сразу молоток берет и к руке примеряет, значит – мастеровой, знает-таки, что ему нужно. А если является и спрашивает: «И где тут у вас молотки?», так с этого швицера можно двойные гроши слупить.

– Но это как-то нечестно, – подает голос Лёдя.

– А чего ж нечестного? Пускай ума-разума набирается. Или вот еще… Покупатель интересуется: «В какую цену, допустим, фунт этих крючков?» Ты говоришь: рубль. И ждешь… Если он не дрогнул, продолжаешь: рубль раньше стоил, а это новая партия – по рублю с гривенником. И опять выжидаешь… Если он снова не дрогнул, заканчиваешь: по рублю с гривенником за штуку!

– Я так не смогу-у! – стонет Лёдя.

– Сможешь. – Дядя Ефим поднимает указательный палец: – Коммерция!

Завершив свое наставление, дядя Ефим уходит обедать – это святое. Конечно, он зовет с собой и Лёдю, но тот с благодарностью отказывается – честно говоря, ему сейчас кусок в горло не полезет.

Оставшись в лавке один, Лёдя бесцельно бродит вдоль полок, заглядывает во все углы, не находя ничего интересного.

Но, возвращаясь к прилавку, Лёдя случайно задевает пилу. Пила дрожит, поет. Лёдя прислушивается к голосу пилы. Берет лезвие косы, проводит им по зубьям пилы, извлекая диковинные звуки. Потом, довольно улыбаясь, берет молоток, отбивает ритм на днище медного таза. Улыбка Лёди становится шире. Он азартно мечется по всей лавке, извлекая какофонию звуков из лопат и серпов, ножниц и совков.

В лавку заглядывает селянка в клетчатом платке. Увидев безумствующего Лёдю, она быстренько ретируется.

А он ее даже не замечает, он продолжает играть на скобяных инструментах, и какофония звуков постепенно складывается в довольно четкий ритм. Лёдя счастливо смеется.

Входит мелкий мужичонка. Поначалу при виде беснующегося Лёди он тоже пятится на выход, но затем осеняет себя крестным знамением и подает голос:

– Хозяин, мне бы гвоздей…

– Хозяина нет! – Лёдя не отрывается от своего музицирования.

– А будет когда?

– Часа через два.

Пожав плечами, мужичонка уходит. А Лёдя в найденном им ритме начинает выплясывать чечетку.

Но покоя ему нет – является мастеровой в картузе, с холщовой сумке через плечо. Этот совершенно не реагирует на странное поведение Лёди и спокойно сообщает:

– Мне треба молоток!

– Хозяин будет через два часа.

– Не, мне треба сейчас.

– Так нету хозяина, иди, иди! – отмахивается Лёдя.

– А ты что тут робишь, если хозяина нет? Ты, что ли, грабитель?

Озадаченный этим нелепым предположением, Лёдя, наконец, прекращает свое занятие.

– Молоток мне треба! – напоминает мастеровой. – А еще шурупов. Больших – фунт, а малых – два.

– Ну, надо – бери! – разрешает Лёдя.

Мастеровой идет к полкам, по-хозяйски отбирает нужный товар и сваливает его на прилавок перед Лёдей. Лёдя чешет в затылке:

– А сколько…

– Цены мы знаем, – заверяет мастеровой.

Он шевелит губами, что-то подсчитывая, и выкладывает на прилавок пятирублевую купюру. Лёдя растерянно смотрит на деньги, не зная – много это или мало за набранный товар. Мастеровой, уловив его сомнения, гарантирует:

Как в аптеке!

И, загрузив покупки в свою холщовую сумку, уходит.

Лёдя кладет купюру в расходно-приходную книгу и тоскливо смотрит в окно. За окном синее небо, в котором свободно парят какие-то пернатые.

Лёдя решительно вырывает из книги разлинованный под дебет-кредит лист, и размашисто пишет:

Не сердитесь, дядя Фима! Соловей в неволе не поет! Долг верну, когда стану настоящим артистом. С почтением. Лёдя.

Он сует в карман пятирублевую купюру и уходит. Но от дверей возвращается, тщательно зачеркивает «Лёдя» и подписывается: «Леонид Утесов».

И вновь счастливый Лёдя летит на крыльях надежды по дорогим его сердцу одесским улицам.

Французский моряк в шапочке с помпоном ведет под ручку размалеванную девицу в чуть не лопающемся на ее крутых бедрах шелковом платье. Рука морячка скользит все ниже вдоль спины девицы. А девица тормозит своего спутника у витрины ювелирного магазина и просит сделать ей подарочек – вон тот браслетик. В ответ француз только страстно стонет:

– О, шарман! Шарман!

Девица канючит, складывая губки бантиком:

– Ну, что завел шарманку! Купи мне браслетик!

Француз непонимающе смотрит на нее. Лёдя, наблюдавший эту сценку со стороны, решает вмешаться на французском языке – все-таки учеба у Файга принесла свои плоды.

– Месье, понимаете, мадмуазель желает браслет…

Моряк отвечает тоже по-французски:

– Я все понимаю. Но, к счастью, она не понимает, что я понимаю!

И тут девица неожиданно взрывается и выдает на вполне сносном французском:

Да все я понимаю, придурок! Думаешь, такой умный, облапошишь бедную девушку? Вот тебе!

Девица складывает и демонстрирует французу мощный кукиш и гордо удаляется к трамвайной остановке.

Лёдя и моряк переглядываются и произносят растерянным хором:

– Шарман!