Истории и легенды старого Петербурга

На придворных маскарадных балах обычно присутствовало не более 150–200 человек; на тех же, которые именовались публичными, бывало до 800 масок. В один прекрасный день императрица потребовала, чтобы все мужчины являлись на придворных маскарадах в женском платье, а женщины – в мужском, причем без масок на лице. Повинуясь высочайшей воле, кавалеры обрядились в широкие юбки на китовом усе и женские платья, сделав себе такие прически, какие дамы обыкновенно носили на куртагах, а дамы, соответственно, облачились в расшитые камзолы и прочие принадлежности мужского туалета.

Екатерина II позднее вспоминала в своих «Записках», что ни те ни другие не испытывали при этом ни малейшего удовольствия, чувствуя себя очень глупо в несвойственной их полу одежде: молодые женщины выглядели маленькими и невзрачными мальчишками, о старых же и говорить не приходится, в особенности тех, кого природа наделила чрезмерно толстыми и короткими ногами. Мужчины не менее остро ощущали свою неловкость и безобразие. Веселой и довольной казалась одна императрица, которой очень шел мужской костюм; остальное заботило Елизавету столь же мало, как ее родителя – самочувствие тех гостей, кого он на потеху себе заставлял выпивать необъятный кубок «Большого орла».

В XIX веке маскарадные забавы приобрели еще большую популярность и остались по-прежнему любимы русскими государями, в особенности Николаем Павловичем, охотно посещавшим их в поисках мимолетных любовных похождений. Однако в отечественной литературной традиции, очевидно в первую очередь благодаря влиянию лермонтовской драмы, маскарады, несмотря на их мишурный блеск и кажущееся веселье, несут на себе оттенок чего-то недоброго, даже зловещего. Наверное, не случайно и то, что старинные слова «лицедей» и «лицемер», то есть делающий или меняющий лицо, в современном русском языке приобрели явно выраженное отрицательное значение.

В числе пришедших из Западной Европы еще в петровские времена новшеств можно также назвать и лотереи, оказавшиеся в качестве одной из разновидностей азартных игр явлением весьма живучим и благополучно дожившим до наших дней.

Что наша жизнь? Игра…

Азартные игры – едва ли не ровесники человечества. Они существовали всегда, только назывались у разных народов по-разному. Общее же у них было одно: выигрыш здесь зависел не от искусства игрока, а от случая, что, собственно, и означает слово «азарт». Прежде чем попасть в Россию, оно проделало длинный путь от арабского az-zahr через испанский, французский и немецкий языки, из которого перекочевало к нам в Петровскую эпоху вместе с массой других заимствований. Азартные игры, нередко приводившие проигравшихся игроков к полному разорению, всегда преследовались властями, но с одним исключением: если в качестве устроителя таковых не выступали сами власти, как это происходило (и происходит) с государственными лотереями.

Лотереи в Европе появились давным-давно, еще в конце XV столетия, вначале в Голландии, а немного позднее в Италии и Франции. В переводе с итальянского «лотерея» означает вытягивание жребия, «лота», и есть не что иное, как та же азартная игра, выманивающая у людей их кровные денежки и возвращающая в виде выигрышей лишь незначительную часть прибыли. В 1687 году Людовик XIV специальным ордонансом запретил частные лотереи, но уже в 1700-м учредил государственную, которая спустя несколько десятилетий приобрела постоянную организацию. В дальнейшем их попеременно то запрещали, то вновь разрешали.