Истории из другой жизни (сборник)

Ожидание ребенка немного скрасило мое унылое существование, но от постоянных стрессов и побоев я потеряла его… Моя душа вновь опустела. В то же время у меня окончательно созрела решимость как-то изменить свою жизнь. Я твердо сказала себе: «Так больше жить нельзя!»

Я мечтала убежать из дома, но мне некуда было идти, поскольку родные не хотели, чтобы я жила с ними. В Азии это считается позором, если замужняя женщина уйдет от своего мужа обратно к родителям. Денег, чтобы снять жилье у меня не было, поскольку муж запрещал мне работать. В конце концов, я заняла денег у друзей и тайком от мужа уехала в Россию, в город Санкт-Петербург, чтобы жить и работать там.

Жизнь в России показалась мне спокойнее, но там тоже нет закона об однополых браках, и подобные отношения отнюдь не поощряются, если свою ориентацию каким-то образом афишировать. Меня нигде не брали на работу, как только начинали подозревать о моих наклонностях. Я перебивалась случайными заработками, скрывала свою сущность и жила в коммунальной квартире, которая больше напоминала трущобу. Нас проживало в одной комнате шесть человек. Мои соседи были такими же гастарбайтерами, как и я – выходцами из восточных стран… На восемь комнат этой квартиры был предусмотрен только один туалет, одна общая кухня и ванная. Это был настоящий ад! Но я не могла хоть как-то изменить ситуацию, поскольку у меня совершенно не было средств. Меня очень неохотно брали на работу не только из-за ориентации, но и также из-за нерусской внешности, говоря прямым текстом, что мой «фейс» не подходит для работы в русском коллективе… В России ярко выражен национализм, люди открыто выражают свое мнение по поводу выходцев из стран Востока, и мнение это часто оставляет желать лучшего… Мне удалось выжить, только благодаря отличному знанию русского языка.

Несколько раз на улицах я подверглась нападкам российских гомофобов. Они называли меня оскорбительными словами, преследовали, кричали на всю улицу, а однажды даже пытались избить и ударили несколько раз по голове. И тут мне приходилось жить в постоянном страхе и унижении! Но и на родину вернуться я не могла, поскольку не получала там никакой помощи ни от властей, ни от общества, в котором жила. У нас нет ни одной официально признанной организации, где представители нетрадиционной ориентации могут получить квалифицированную помощь. Наше общество не уважает сексуальные меньшинства и позволяет издеваться над ними, притеснять их. Я считаю это дискриминацией по признаку сексуальной ориентации! Это то, в чем человек не виноват, но его делают виноватым!

Живя уже в Швеции в официальном браке со своей парой, я всегда горячо выступаю в поддержку обиженных, дискриминируемых женщин, поскольку сама прошла эту тяжелейшую жизненную школу. Ко мне часто обращаются женщины за словом поддержки и советом, и я всегда стараюсь помочь им, чем могу. Я твердо знаю, что вся моя жизнь теперь будет посвящена борьбе против насилия и морального давления на женщин, которые волею судьбы оказались не такими, как все…

Чужое имя Ольга Кузнецова

(основано на воспоминаниях моего друга-транссексуала)

Меня зовут Ник. Кто рожден в своем теле, вряд ли поймет, какое это наслаждение, называть себя своим собственным именем, взамен чужого, данного еще при рождении по ошибке… Я родился девочкой с именем Вероника. О эта странная шутка природы! Казалось бы, в мироздании все так совершенно и гармонично, но иногда и оно может ошибаться. Мальчик, рожденный в теле девочки, – что может быть ужаснее этого? Разве что девочка, оказавшаяся волею судьбы запертой в мальчишеском теле…

До четырех лет я еще не осознавал свою сущность и был кудрявым ангелочком в платьях с рюшками и бантом на голове. Но красивая послушная дочка – радость мамы и папы – перестала быть таковой по мере взросления… Мне еще не исполнилось и пяти, а я уже не желал надевать девчоночьи платья и плохо откликался на свое имя. Я говорил о себе в мужском роде, утверждал, что я мальчик, и хочу иметь нормальное мужское имя! Но тогда я был еще слишком мал, чтобы противостоять родителям – меня насильно одевали в платья и пресекали любые разговоры о моей истинной сущности. Отец сурово наказывал меня за любые мальчишеские проявления и запретил мне называть себя каким-либо другим именем, кроме своего собственного. Я Вероника, и точка! Но после семи лет меня уже невозможно было заставить отращивать длинные локоны и надевать платья… Я обстригал себе волосы ножницами, не давал надевать на себя девчоночьи вещи, вырывался, кусался и дрался с родителями, невзирая на гнев и побои отца, и меня легче было убить, чем заставить надеть не принадлежащую моему настоящему полу одежду… Но, даже одевшись по-девчоночьи, я вовсе не был похож на девочку. Я напоминал пацана в юбке, и поэтому родителям вскоре пришлось смириться с моими вечными джинсами и футболками…