Истории из лёгкой и мгновенной жизни

У меня не было никаких сомнений, что вся эта ситуация – навсегда, что она – непоправима.

Приезжая в Москву и выходя на площади трёх вокзалов, я видел ровно то же самое: сотни ларьков, сотни проституток, палёная водка, – и небритые, наглые, бодрые хозяева всей этой ситуации. Милицейские патрули с неестественно независимым видом обходили молодых кавказцев, скупивших здесь всё и приглядывающих за порядком.

Мы, вступившие в эпоху благословенного капитализма и удивительных буржуазных ценностей, одновременно с этим въехали в Сицилию, в мир Тупака и 5 °Cent, в бесконечные разборки между Маленьким Токио, Маленьким Ереваном, Маленьким Баку, и далее по списку.

Отработав несколько лет в ОМОНе и в 1999 году уволившись, я, призна́юсь, не увидел, когда всё вышеописанное вдруг изменилось.

Недавно слушал в машине русского рэпера Гуфа, сидевшего когда-то в тюрьме за распространение наркотиков. Не без кривой усмешки, но я оценил куплет о том, что все его знакомые барыги оказались в последнее время за решёткой. Высказав понятное огорчение этим обстоятельством, Гуф, в числе прочего, посчитал нужным уточнить: «…я не припомню среди них бедняков! / Но мусора не берут деньги – / У них какой-то новый прикол».

Эта песенка Гуфа натолкнула меня на элементарные размышления.

Если сегодня я приеду в тот район, где ещё десять лет назад кавказская мафия контролировала рынок, три пятачка проституток, все рестораны, игровые автоматы и заодно милицейский отдел, – я не увижу там ничего перечисленного. Ни игровых автоматов, ни проституток, ни победительных парней в кожаных куртках, ни дежурного в отделе, который неизменно отпускает своих.

Русский участковый дядя Вася, совсем, ну ни капли не похожий на Микеле Плачидо и Брюса Уиллиса, исправил эту ситуацию. Я не заметил, когда он это сделал, и даже не очень понимаю, как он этого добился.

Конечно же, в каком-то виде осталась и этническая преступность, и проституция, и подпольные игровые клубы иногда накрывают, – но всё это, даже в статистическом пересчёте, уменьшено в разы, в десятки раз, а главное: это не выглядит больше ни как Сицилия, ни как негритянские кварталы, ни как латиноамериканские кварталы, ни как площадь трёх вокзалов в Москве в совсем недалёком 2005 году.

Не очень честные и не очень последовательные люди, которые нахваливают у нас какого-нибудь Саакашвили за то, что он стремительно реформировал работу полиции в Грузии, – рта не раскроют, чтоб сказать доброе слово о том, что происходит здесь.

Здесь, между прочим, проблем имелось в сотню раз больше – у нас огромная страна, где циркулировали неисчислимые деньги. У нас было где залечь на дно. У нас – в силу перманентной гражданской войны на окраинах, – легко покупалось оружие: вплоть до пулемётов и гранатомётов.

И что? Где благодарность дяде Васе?

Вы хоть заметили, что по улицам уже не ходят толпы понурых сотрудников патрульно-постовой службы, как двадцать лет назад? Почему не ходят? Да потому что они не нужны!

Кто-нибудь, наконец, скажет спасибо участковому дяде Васе за то, что мы не живём в пространстве фильма «Живая мишень», куда в гости заходят люди из фильма «Красная жара», и все вместе они отправляются в пространство фильма… да их сто тысяч, этих фильмов, даже лень перечислять.

Вы какими глазами их смотрели, эти фильмы? Вы отдаёте себе отчёт, что дядя Вася избавил вас от всех этих реалий?

Дядя Вася, прости нас: мы тебя не ценим.

Надеюсь, ты и не ждёшь никакой благодарности.

…а теперь давай, дорогой читатель, расскажи мне сто историй про то, как дядя Вася плохо работает, – у тебя же наверняка такие истории в запасе есть.

В негритянское гетто бы отправить тебя пожить. И твоих детей в школу, находящуюся в этом гетто, куда директор Джеймс Белуши приходит с пистолетом за поясом.

Чтоб появилась возможность сравнить.

Главный демократ в России

Русские люди – самые изголодавшиеся люди в целом свете; и ничего так не уважают, как правду – ничему так не сочувствуют, как именно ей», – сказал в своё время Иван Сергеевич Тургенев.

О русском человеке теперь говорят многое. О его нежелании знать правду. О том, что из него не вытравили «совка».

Говорят это, как правило, те люди, что именно благодаря «совкам» и совершили в конце восьмидесятых – начале девяностых политический, экономический и культурный переворот.

Либерально-буржуазная революция удалась, потому что «совки» встали на сторону реформаторов.

Я ещё помню человека эпохи перестройки. Глаза его вечно что-то искали. Он много жестикулировал и постоянно пересказывал что-то услышанное им недавно. Было ощущение, что у него всё время температура. Что он пребывает в состоянии развода и переезда: нужно бы забрать какие-то вещи, сделать всё по-людски, но… пропади пропадом вся эта дурная жизнь!

«Совки» истово поверили, что истина – на стороне «прорабов перестройки», молодых буржуа, Бориса Николаевича, приёмного внука Гайдара, «Демвыбора» и «Яблока».