Истории из соседней палаты. Услышано и рассказано ревматологом

Принять, что одна часть тебя хочет сожрать/разрушить остальную часть тебя же. И более того, если этот процесс пожирания, разрушения не остановить, он будет идти вперед. Неумолимо, день за днем. Именно поэтому заболевание и называют прогрессирующим.

Добивает то, что заболевание хроническое, то есть на всю жизнь.

«ТЫ БУДЕШЬ БОЛЕТЬ ВСЮ ЖИЗНЬ!» – звучит как проклятие, не находите?

Именно поэтому принять диагноз из уст врача в первый раз невыносимо сложно. Сначала кажется, что и вовсе невозможно. И в пятый, и в двенадцатый. Внутреннее сопротивление такой крышесносной информации может быть долгим.

Помните, раньше гонец, приносящий дурные вести, лишался головы? В нашем случае гонец – это врач. И я тот самый человек, которого раньше лишили бы головы за такие новости.

Что я вижу, когда впервые сообщаю пациенту о его диагнозе? Непонимание. Неверие. Злость. Страх. И в очень редких случаях – облегчение.

– Наконец-то стало понятно, почему мне так фигово, док, – облегчение может звучать и так. На самом деле это самое конструктивное начало, если мы не теряем время на борьбу со злостью, с желанием спрятаться и ждать, когда рассосется само.

Но в этой истории все было несколько иначе. Да что уж там – совсем иначе.

– Здравствуйте, Владимир Трифонович!

У меня на приеме пациент – мужчина 35 лет. Работает в силовых органах. Выше меня на две головы. Косая сажень в плечах.

Пришел на прием один. Не то чтобы я не верила в мужскую самостоятельность, но то ли менталитет у нас такой, то ли женщинам лучше удается запоминать диагнозы и названия препаратов, но четверо из пятерых мужчин обычно приходят в сопровождении – мам, жен, дочек, если речь идет о пожилых пациентах.

Но Владимир пришел один.

– Елена Александровна, ну совсем работать не могу. Все из рук валится, в прямом и переносном смыслах.

– А что именно валится?

– Да жезл власти!

Я вопросительно поднимаю брови.

– Ну палочка полосатая. Я ловлю нарушителей – гаишник я.

– А… – запинаюсь я на полуслове.

Начинающий автолюбитель, я тогда жутко боялась этих самых ловцов нарушителей. Когда замечала их на горизонте, сердце начинало колотиться под 200 ударов в минуту, лоб покрывался испариной и казалось, что у меня труп в багажнике. И это – особенно таким ловцам – сразу было заметно.

Ну и правила, наверное, я нарушила. Поворотник включила недостаточно резво или перестроилась не по фэншуй. Права наверняка дома забыла.

А теперь этот ловец сидит передо мной. Собственной персоной. Без жезла, кстати, не такой уж и страшный.

– Еще я три чашки разбил. И ладно бы дома: жена поорала – и пусть. Так на работе! Ребята уже косо смотрят.

– А почему роняете? Больно? Сил нет? Объем движений потерялся?

Ловец нарушителей задумался.

– Хороший вопрос.

«До обеда руки как замороженные: ловкости в них нет, чуткости в пальцах. Силы, кстати, тоже нет. Больно сжимать пальцы в кулак».

Он попробовал сжать свои большие кисти в кулаки – не вышло. От боли молодой мужчина скривился, будто лимон надкусил.

– Вот видите! С утра хуже было.

– А какие именно места болят?

– Какие суставы, вы имеете в виду? Этот, этот, вот этот и эти. А еще и эти три.

Начинаю анализировать ситуацию: с ходу набирается восемь припухших и болезненных суставов, причем из разных «отрядов». Тут и дистальные межфаланговые, и проксимальные, и пястно-фаланговые, и лучезапястные (см. суставы кистей. шпаргалка.)

– А крупные суставы болят?

– Коленка справа, тазовый – или как там его – слева. И пятка болит, над пяткой, точнее. Хромаю, а мне нельзя – уволят. Я и так прошусь с улицы на бумажную работу. На холоде суставы болят сильнее. Начальник уже что-то подозревает.

Прошу пациента раздеться. Коленный сустав слегка припухший. Тазобедренный сустав в объеме движений ничего не потерял, но очень болит при отведении – так болит связочный аппарат.

Ну а когда Владимир разулся, моим глазам предстал красивенный ахиллит. Помните героя греческой мифологии Ахилла, которого мама Фетида искупала в водах реки Стикс и сделала неуязвимым? Но держала-то она сына за пятку. Вот и убила Ахилла стрела, попавшая в самое уязвимое место.

Пяточное сухожилие, которое идет от пятки до икроножной мышцы, теперь так и называется: ахиллово, ну или кратко, ахилл.

А воспаление этого сухожилия называется, соответственно, ахиллит.

Итак, у нас полиартрит (это не диагноз, а констатация того, что поражено больше трех суставов), несимметричный, с вовлечением суставов кистей, еще и с энтезитом – воспалением сухожилий ахилла и тазобедренного сустава.

Даже не видя анализов, я начинаю думать о вполне определенном диагнозе – о псориатическом артрите.

Кстати, когда я заставила пациента снять носки полностью, а не только с пяток, нашлось еще одно подтверждение клинической версии: два пальца были опухшими целиком – этакие пальцы-сосиски. Дактилит – по-нашему, по-врачебному. Визитная карточка псориатического артрита.

– А псориаз у вас есть?

– Чего-о-о? – протянул неожиданно смутившийся пациент.

– Шелушащиеся пятна на коже, бляшки.

– Не, бляшек нет, доктор.

– И на коже головы?