Истории моей мамы

Было по-прежнему очень холодно. Мне кажется, я даже соображать не могла. Ноги чужие, голова чужая, пальцы вообще не двигаются. Как в полубреду. Я не могла отогреться нигде. Ничего не помогало. Ни обогреватели, ни водка. Нам тогда в штаб завезли одеяла детские, не знаю уж, из какого детского сада их вынесли – синие и красные в клеточку. Но они же тоненькие и маленькие. Водку ящиками выдавали. Мы пили ее, как воду, и никакого эффекта. Даже не думала, что можно так мерзнуть. До костей. Внутри костей. Я потом еще долго не могла отогреться – сидела в ванной, чуть ли не в кипятке, а зубы стучали. И чай мы пили такой, чтобы губы и язык обжечь. Лицо вообще в маску превратилось – обветренное, красное, губы у меня потрескались и кровили. Уехать было нельзя – нам сказали, что если мы бросим работу, нас лишат квартир. Только это меня и держало. И успокаивало то, что ты была далеко, в тепле, у бабушки, и Йося с женой о тебе заботились. Кстати, он тогда нашу бабушку на ноги поставил – работал там в сельской больнице, ходил по вызовам. Даже возвращаться не хотел, так ему там понравилось. Здесь он был просто хорошим врачом, а там, в селе, – чуть ли не богом: доктор из столицы приехал. Да к нему очередь стояла, даже к дому. И вы были сыты, в этом я не сомневалась – с врачами тогда продуктами расплачивались. Я звонила вам, и Йося говорил, что останется. Он даже представить не мог, что к нему, к врачу, будут так относиться. С благоговением. И он отрабатывал как мог. Но я не об этом.

Тамара…

Наверное, мы с Серегой должны были просто подписать бумаги и успокоиться. Несчастный случай – так несчастный случай. Но Серега был упертый, как баран, да и мне не давала покоя эта лужа крови.

Нет, в тот первый раз, когда мы в морг на опознание приехали, то все подписали. А потом, уже в конторе, когда вернулись, начали говорить.

– Ты знал эту Тамару? – спросила я.

– Нет, – ответил Серега.

– Откуда там кровь могла быть? Как думаешь?

– Не знаю. Надо узнать.

С Балашовым мне нравилось работать. Сильный, крепкий, умом не блистал, но в нем было мужское начало. Он чуть ли не на себе вытаскивал жильцов из квартир. Сумки тягал, перетаскивал все. Если дверь не открывалась, только Серега мог ее открыть. И он был из тех, кто до последнего не успокоится. Мы не по два, а по три раза квартиры обходили. Он еще и меня успевал то чаем из термоса напоить, то водки подлить. А если лифт не работал, Серега сам на этаж бегал, оставлял меня в машине греться. Если бы не он, я бы не выдержала.

– Поможешь? – спросила я.

Серега пожал плечами – мол, о чем разговор.

Мы приехали в больницу, куда доставили Тамару. К врачам было бесполезно обращаться – они не лучше нас выглядели. По несколько суток не спали. Серега был здоровенный, как медведь. Под два метра. Обаятельный. И требовательный. Многим женщинам такие нравятся. Даже я его слушалась. Вот он скажет мне: «Сиди, я сам», и я сижу, подчиняюсь. За его спиной хотелось спрятаться. Но он был ведомый, исполнитель, без смекалки. Я показала ему на молоденькую медсестру, и Серега сразу все понял. Усадил меня на лавочку и скрылся в сестринской. По карманам куртки у него были распиханы бутылки водки и шоколадки.

Через полчаса он махнул мне рукой, мол, заходи. Молоденькая медсестра, уже совсем пьяная, сидела и плакала. Серега подставил ей свою могучую грудь, и она совсем расклеилась. Она нам все и рассказала.

Тамара за день до обхода домов сделала аборт. Ей нужно было лежать, а она… Открылось кровотечение, отсюда и лужа крови.

– Десятый этаж, без лифта. Я выяснил в управлении. Нашли ее на десятом. Сколько квартир она обошла до этого – никто не знает, – объяснил Балашов.

– Врач сказал, что ей стало плохо. Она села на пол и замерзла. – Медсестра заплакала и уткнулась в куртку Сереги.

– Дом уже был отключен от отопления и электричества, – прошептал мне Серега. – Она там вообще одна на обходе была! Кто ее туда отпустил одну? Даже машину не дали! Как они там работают?

– Не знаю, – ответила я.

– Надо деньги собрать на похороны. Поехали. – Серега отстранил медсестру, которая покорно легла на кушетку и уснула.

В управлении мы с Серегой пошли собирать деньги. Как раз позвонили из милиции и сообщили, что у Тамары действительно есть сын-подросток пятнадцати лет и тетка. Они сейчас в Саратове. Мужа нет.

Мы собрали, сколько могли. Тогда ни у кого денег не было – все в квартиры вложено.

– Надо подавать заявление на материальную помощь, – сказала я Сереге.

– Составляй, я подписи соберу, – ответил он.

Заявление отнесли начальнику управления. Сначала он нас даже в кабинет не хотел пускать, но Серегу из двери вытолкать было невозможно.

– Подпишите. – Я положила бумагу на стол.

– Что это? – Начальник, Евгений Павлович, был раздражен.

– Умерла наша сотрудница. Несчастный случай. Остался ребенок несовершеннолетний. Нужно помочь.

– Сама виновата, – рявкнул он. – Зачем она в квартире осталась? У нас и так средств нет! Все замерзают!

– Она была сотрудницей управления. Люди собрали деньги, но этого мало.