Истории, пожалуй, круче, чем у вашего браузера [сборник]

Обязана ли? А что будет потом, когда все произойдет? Какими глазами они посмотрят друг на друга… и смогут ли посмотреть в глаза? Если дошло до наезда, значит Родион не хотел такой расплаты и рисковал жизнью для того, чтобы невозможное осталось невозможным. Если Виктория пойдет на поводу кредиторов, решивших действовать именно в момент, когда муж не в состоянии что-то предпринять…

— Перезвоню позже. — Инга отключила телефон и обернулась.

Два взаимоисключающие мысли сражались в голове Виктории. Одна требовала спасать мужа любой ценой, вторая — довериться ему: Родион ничего не рассказал, значит надеялся на другой исход. Это в свою очередь говорит, что не все так однозначно. Но доживет ли муж до другого исхода?

А если его выбор — честь жены? Жизнь в обмен на честь — в духе настоящего мужчины. Родион — настоящий, иначе Виктория не влюбилась бы. Но он поставил жену на кон, а это совсем в другом духе. Как расценить поступок, и можно ли такому человеку доверять в остальном?

«Такому человеку». Скажется же. Этот человек — муж, с которым она связала жизнь. Чтобы в горе и радости — навсегда.

Любовь и вера боролись, любовь молила о немедленном самопожертвовании, а вера в любимого человека заставляла уважать его решения. Виктория сухо бросила:

— Мне нужно подумать.

— Я вам все объяснила, дальше смотрите сами, что будет лучше для вас и для него, — сказала Инга, прежде чем уйти, и еще раз посмотрела на время. — Вас ждут еще двадцать минут, затем договор считается расторгнутым, и в силу вступят прежние условия. В случае допросов и других разборок я буду отрицать, что знала о соглашении, каким бы образом оно не исполнилось. На вопрос, зачем приходила сюда, скажу, что интересовалась здоровьем знакомого, и это абсолютная правда. Прощайте. Надеюсь, вы примете правильное решение.

* * *

Ветер трепал волосы и с упорством истинного мужика задирал платье, под ногами скрипела пыль, солнце противно сушило кожу на щеках. Инга шла домой. В сумке вновь затрезвонило.

— Поговорила? — раздался в трубке тот же нетерпеливый голос. — Ну что?

— Должна прийти, — буркнула Инга. — Готовьтесь. Камеры проверьте, это главное. И если где-то проколитесь…

— Обижаешь, мы репетировали.

— Все предусмотреть нельзя.

Она хотела отключиться, но приятель не успокаивался:

— Все же: должна прийти или придет? Между этими понятиями есть значительная разница.

— Не можешь пять минут подождать? — Инга нажала «отбой», и телефон улетел обратно в сумку.

Теперь от нее ничего не зависит. В мыслях бурлило и пенилось, на душе сквозило, и очень хотелось кого-то пристукнуть. Хотя бы пнуть. Мешали туфли-лодочки, надетые, чтобы сделать походку искушающей, и вместе с платьем, подчеркивающим спелую роскошь, объяснить сопернице, кто чего стоит. Испорченная болезнями тощая палка и, в противовес, юное тело в самом соку — для мужчины, который хочет наследников, выбор очевиден.

Реальность же сворачивала это понятное любому здравомыслящему умозаключение в бумажный кораблик и спускала в канализацию. Наворачивались слезы. Почему Родик сам не ушел от Виктории? Что не так?

Простейшее объяснение — козел он, как все мужики. Кормил сказками. Или Инга сама себе все придумала? Родик, к его чести, следил за словами и не обещал ничего конкретного.

Студентка-практикантка и симпатичный начальник цеха — это было круто с самого начала. Немолодой, и что с того? Умный, перспективный (метил в кресло директора), обходительный — не чета озабоченным сверстникам и не менее озабоченным ухажерам постарше. Инга ценила в мужчинах стержень, за который подруги с хихиканьем принимали другое. Родион Михайлович «состоялся». От него веяло несокрушимой уверенностью, и в один прекрасный момент он превратился для нее в покладистого милого Родика. Умирающая жена и отсутствие детей успокаивали совесть, и в битве доводов это начисто перечеркивало гадкие ухмылки подруг.

Чтобы проводить время с ней, Родик занимал деньги у друзей — зарплата полностью уходила на содержание официальной супруги. Возвращение домой под утро сложностей не вызывало, причина — преферанс. Прежнее увлечение служило отличным алиби. Виктория никогда не проверяла, где был муж, считала это ниже своего достоинства. Или глупо доверяла. Тем лучше для всех.

Ненасытность взрослого любовника поражала. Непонятно, как он выдерживал на голодном пайке до встречи с Ингой. Она очень старалась и сумела стать необходимой. Свидания участились, удлинились и постепенно переросли в нечто большее. Отношения стали более тесными, теплыми, душевными. Проблема разницы в возрасте оказалась выдумкой, им вдвоем было чудесно и до постели, и после, не говоря про между. Проблема оказалась в другом. Из-за ложного сострадания Родик не решался на мужской поступок. Инга ждала, но не торопила. Они почти не разговаривали на эту тему. Когда претензия все же проскальзывала, любимый, сморщившись, уходил от ответа.