Истории, пожалуй, круче, чем у вашего браузера [сборник]

— Допустим, — прищурился худосочный длинноволосик, чьи круглые очки делали из него помесь Джона Леннона с Гарри Поттером.

Конкуренты, матерые ассы холста и кисти, смерили Влада взглядами: «Вроде солидный человек, а нашел, что смотреть. Вот у нас…»

Ветер надувал паруса сувенирных лавок, сновали люди. В глазах рябило от расставленных вдоль улицы творений — они напоминали экран в момент плохого сигнала, когда часть картинки движется, а середина зависла цветными прямоугольниками. Каждый показывал отдельный мир, и каждый был интересней окружающего.

— Сколько хотите за эту? — палец Влада ткнул в ближайший холст.

На картине печальная женщина сокрушалась о потере, но в заплаканных потухших глазах тлел вызов судьбе.

— Допустим, эта не продается. Лучше купите эту. — Художник показал на соседнюю, где от вожделеющего парня наигранно убегала девушка. — Не так тягостно будет холодными зимними вечерами, мыслей дурацких меньше, мир не так гадостен. Берете?

— Как вас зовут?

Парень тряхнул гривой:

— Никак с точки зрения вечности. Просто Павел.

— Просто Павел, вы пишите портреты?

Спина художника выпрямилась:

— Допустим.

2

Улыбчивое счастье. Полцентнера смысла жизни. Любовь на ножках. Тысячи милых, забавных, понятных лишь двоим определений, одним словом — Нина. Чудесная, очаровательная красавица, вызывавшая зависть коллег и восхищение друзей. Готовая как на самопожертвование, так и на великие сумасбродства. Главная удача всей жизни. Если Влад что-то делает — это для нее. А если для нее, своей половинки, — значит, для себя. Все просто, когда любишь.

С утра он предупредил жену, что вечер занят. Чем? Сюрприз.

Небо за окном поблекло. Загасив шторами уличные фонари, Нина открыла шкаф, шеренга нарядов качнулась на вешалках, словно исполнила перед главнокомандующим команду «Равняйсь». Нина замерла в муках выбора.

— Нет. — Влад подошел сзади. — Только это.

— Только?

Нина моргнула: несколько лет брака ассоциировали сюрприз с платьем и шпильками, никак не с протянутым халатом. Взгляд, искривший весь день, тускло обвел квартиру: единственная комната, кухня, санузел, прихожая… Влад делал карьеру в одной из силовых структур, его зарплата позволяла жить лучше, но лучшее ассоциировалось с дорогой машиной, с поездками за границу и с детьми, играющими на травке загородного дома, куда в гости приходят именитые соседи… Это планировалось, на это откладывалось, но жить хотелось здесь и сейчас.

Всучив халат, Влад уселся в кресло, которое едва помещалось в окружении шкафов, стола и дивана. Последний в раздвинутом виде исполнял роль супружеского ложа. Мысли жены читались открытым текстом: каждая деталь интерьера от разумеющегося в первую очередь дивана до подоконника в подъезде давно и разнообразно обсюрпризена. Дескать, ничего принципиально нового, а потом ужин, и снова посуду мыть…

Последнее решалось легко: сегодня они закажут пиццу. А сюрпризы бывают не только чувственными или материально-выходными.

— Идем не мы, — сказал Влад.

Жена снова моргнула, по разгладившимся щекам пробежали мурашки: «К нам?!»

Она уставилась на халат:

— Только?!

Теперь щеки побелели, скулы едва не рвали их. Миг — и белизна пошла пунцовыми пятнами.

— Только, — подтвердил Влад.

Со стены глядела фотография: белое платье, черный костюм, цветы… и счастье — небывалое, неописуемое, в глазах обоих. И любовь. Потому и счастье.

Павел пришел, когда совсем стемнело. Необходимое для работы — от мольберта до кисточек — еле втиснулось в дверь и заняло половину прихожей. Дождавшись, пока гость разуется, Влад указал на диван, место рядом с которым на всякий случай занял электрообогреватель — вдруг дело затянется.

— Здесь?

— Если свет наладить. — Павел оглядел скромное уютное пространство.

Из ванной выглянула Нина. Влад выдохнул. На душе от дерзости задуманного скребли кошки, но сейчас потеплело, словно после долгой ночи взошло солнце. Жена сделала робкий шаг навстречу. Она куталась в махровый халат, золото свежевымытых локонов обрамляло лицо и ниспадало на хрупкие плечи, тонкую талию перетягивал поясок. Бурно вздымалась грудь. Снизу жались друг к дружке маленькие босые ступни.

Клон музыканта и волшебника снял и протер очки.

— Павел, — нерешительно отрекомендовался он.

Хозяйка и гость кивнули друг другу.

Минут за десять до визита, когда жена уже с ума сходила, сюжет сюрприза пришлось раскрыть. Нине, как она ни смущалась и ни замалчивала, идея понравилась. Быть моделью и получить в собственность чужое видение себя — это, наверное, мечта любой женщины. А для не веривших в себя — лекарство.

Нина не нуждалась в лекарстве. Она сама была лекарством.

Пока Павел распаковывался, Влад подвел супругу к дивану. «Ничего не бойся, ни о чем не волнуйся. Я рядом, — сказали его глаза, когда руки стягивали и забирали халат. — Я люблю тебя».

Под Ниной глухо выдохнули примятые подушки.