Истории про меня и про Советскую армию

К концу моей службы эти пистолеты все заменили на СМП-3 (кажется, они так назывались) – это был уже малокалиберный пистолет без сквозного ствола. Дюбель там забивался специальным толкателем (как все равно молотком), но сам толкатель выбрасывался пороховыми газами от малокалиберного патрона без пули. Умельцы, правда, потом научились переделывать и эту штуку для шуточек. Но слабый был инструмент: чтобы один дюбель в бетон забить, приходилось часто по 2–3 выстрела делать.

Столовая наша работала на дровах – каждый вечер очередной наряд пилил дрова, а потом специальный солдат в нужный момент разводил под огромными чанами с едой огонь и так на дровах всё и варилось. Шуточка заключалась в том, чтобы в уже наколотые дрова пристроить патрон от такого пистолета. Когда такое заряженное полено попадало в топку, то патрон взрывался к удовольствию шутника и к ужасу истопника. Но про эту шутку обычно все заранее знали и больше всех пугались гражданские повара женщины, которые работали в нашей столовой.

У наших газосварщиков были свои шуточки: зимой снег был глубокий, некоторым по пояс, а сверху твердый наст, по нему без лыж ходить можно было. Вот берут газовую горелку, открывают вентили и втыкают горелку в снег. Ацетилен с кислородом под снегом растекаются. Потом горелку убирают и на это место кидают горящий клочок бумаги. Взрыв получается, как в кино, очень эффектный и убедительный. Главное – не переборщить, а то и самого поджигателя могло взрывом накрыть.

Сварщикам в то время было положено за вредность молоко выдавать. Так им выдавали по банке сгущёнки на неделю. Вот они и делали себе «кислородный коктейль» – напускали в банку кислород. Получалось очень вкусно и весело.

Вот говорили нам, что по технике безопасности ни в коем случае нельзя допускать контакт кислорода с маслами – жахнуть может. Но надо же проверить, а вдруг врали…

Летом копали очень глубокую траншею под какую-то трубу, а тут оказия – сварного привезли. Давайте проверим чужие сказки… Положили баллон кислородный на дно траншеи, намочили в машинном масле старое х/б и привязали его на длинной верёвке к крюку автокрана. Солдатик, главный экспериментатор, в траншею спрыгнул, кран на баллоне открыл, выскочил из траншеи и за автокран спрятался, кислород свистит, а потом крановщик осторожно свой крюк к баллону тому и опустил. Жахнуло прилично. Полетел баллон как ракета вдоль траншеи и на первом же повороте зарылся в землю. Откапывать его уже не стали, всё равно он навсегда испорчен, а кислорода в Советской армии много было, никто баллоны не учитывал.

Или ремонтировали что-то на чердаке городской бани. А напротив, через улицу, гарнизонная комендатура и губа для строевых солдат. Послали меня как-то в ночь приглядывать за нашими солдатиками, кабы чего не случилось. Вот сварной и говорит: «Пошли по губарям стрелять». А на чердаке была приварена труба диаметром 150–200 мм в сторону комендатуры. С обратной стороны труба заварена, оставлена только маленькая дырочка. В трубу до середины запихивают тряпку, потом кладут кирпич. С обратной стороны напускают из горелки ацетилен с кислородом. Потом к дырочке подносят горящую горелку – бабах и полетел кирпич, как из пушки, через улицу прямо на железную крышу комендатуры. Грохот ужасный. Губари выскакивают, а всё тихо, никого в округе нет.

Такие вот маленькие пакости сильно разнообразили и облегчали жизнь солдата из стройбата. Опять же острота ощущений – если попадёшься, то мало не покажется.

Запуск

Вокруг города в чаще лесов находились так называемые площадки. Это чаще всего самостоятельные военные части, которые вооружены ракетами и занимаются их обслуживанием, а если будет приказ, то и запуском. Всё вместе это называлось «Северный ракетный щит Советского Союза». Сколько там ракет в подземных шахтах – и сегодня военный секрет, но много…

А ещё были и наземные старты для испытательных запусков и тренировок ракетчиков. Надо очередной «Космос ХХХХ» запустить в «исследовательских целях» – пожалуйста на наземный старт. В то время разведка работала так: запускался очередной «Космос» с огромным автоматическим фотоаппаратом. Он некоторое время летал и в нужных местах что-то фотографировал. Затем отснятая фотоплёнка перематывалась в спускаемый аппарат, который совершал посадку «в заданной точке нашей страны» (или промахивался и попадал в другую страну – в этом случае спускаемая капсула самоликвидировалась). Потом фотоплёнку проявляли и искали на фотографиях нужные американские авианосцы, шахты и другие объекты. Говорили, что качество фотографий такое, что можно было прочитать номера автомашин, которые попадают в объектив. А сам фотоаппарат сгорал «при входе в плотные слои атмосферы» где-нибудь над Тихим океаном. Каждый такой запуск фотоаппарата стоил, как несколько домов в Москве построить, но денег тогда на это не считали.