Истории психотерапии

– На сеансах эта самоуверенная тетка забрасывала меня непонятными терминами, предложила исследовать родословную, бабушек, дедушек, видя там родовое проклятие. Затем провела серию каких-то бредовых «расстановок». Я что-то должен был осознать, но ее методы провалились, и я окончательно разуверился в психологии, взял паузу и поддался алкогольным возлияниям, наткнувшись в винтажной таверне на Якиманке на свояка. После пятой кружки темного пива он вдруг признался, что посещает психотерапевта, скинув мне номер. Я фамильярно отказывался, пересказав неудачные походы, но он убеждал, что спец стоящий, ведь он-то теперь другой, а я так и не понял, что в нем иначе? Никитос как Никитос – пофигист и жмот. Может быть, в этом залог счастья? Он признался, что страдал комплексами, подавлял себя, носил маски, которые изнашивали тонкую натуру, а психолог научила его принятию. Вот и вся фишка! Принятие – то, к чему нужно стремиться. Вы согласны?

– Это действительно очень значимо.

– И я поверил, и позвонил мега-доктору. Но и тут получил негативные впечатления. Не знаю, в чем мы не сошлись? Взаимная антипатия или неподходящий стиль беседы. Тоже напыщенная тетка, только с силиконовым бюстом, почти весь сеанс молчала, делая пометки в тетрадке, и когда я ждал резюме, ободрения, она хлопала накладными ресницами и повторяла, что пока рано пыжиться, что я сам дойду до понимания после долгого и непрерывного анализа. Но я не хочу ждать до второго пришествия! И Никитос тоже не святой! Почему ему помогло, а мне нет? Разве с ним проводилась иная тактика, или он умнее меня? Я не обсуждал с ним свои впечатления, а через неделю он улетел в Тайланд постигать нирвану. Сейчас думаю, что он лгал, подлый жук! Ни капли не верю в его перерождение!

Резюмируя, Александр упомянул про базовое недоверие к миру, что он с большим уважением относится женщинам, чем к мужчинам, хотя при выборе психолога пол определяющего значения не имеет – всего-навсего личное предпочтение.

Вот так подарочек от сестрицы! Изощренный экземпляр собрал полный мешок костей, хотя некоторые «асы» вели себя дилетантски. Жанна никогда прилюдно не обсуждала коллег, соблюдая незыблемые правила: не отзываться о других плохо, не позволять себе опускаться до сплетен, непроверенных отзывов, переманивания клиентов и «черный пиар», сохраняя благоразумную нейтральность.

…Спускаясь в метро, Жанна убеждала себя, что не сможет проявить эффективность, что Александр будет отрицать любые интерпретации, спорить по несущественным поводам, опаздывать или отменять сессии, и вторгаться в ее личное пространство. Она уже заметила зарождающуюся симпатию, ранимую неудовлетворенность и оскал одиночества запущенной невротичной личности. Ему подойдет только длительная психотерапия у специалиста своего пола, чтобы он не использовал примитивные уловки, получая объективную обратную связь.

Завязнув в сомнениях, она забыла купить продукты, проверить почту и ответить на накопившиеся сообщения. Из школьной продленки дочь забрал муж. С нефиксированным графиком Жанна по привычке задерживалась допоздна, и только железобетонное расписание в клинике держало ее в тонусе утренних пробуждений.

Усердно поразмыслив, Жанна приняла Александра как неизбежность. Повлияло неудобство перед сестрой и данное обещание. А если посмотреть под другим углом, вроде бы между ними возник контакт. Так почему бы не рискнуть? Хотя интуиция подсказывала, что «вау-эффекта» не произойдет, а усилия пойдут насмарку, когда Александр избавится от остатков смущения. Зато появилась возможность преодолеть застарелые страхи и стать более зрелой личностью, о чем талдычат ненасытные супервизоры. Если хватит смелости, она обсудит Александра на интервизионной группе. Опытные психотерапевты призывают никогда не отказываться от вызовов хотя бы в краткосрочной перспективе.

Врожденная эмпатия зашкаливала, заставляя переносить на себя чужую боль. Раньше от перенапряжения Жанна то и дело подхватывала простуду и испытывала беспричинное недомогание. За годы интенсивного самоанализа она избавилась от вредных паттернов, и уже не копила негатив, лишь под воздействием острого стресса обнажая слабости, познав исчерпывающий список страхов начинающих психотерапевтов. Одни боятся разведенных женщин, другие – закоренелых одиночек. Кто-то сторонится семей и подростков, а кто-то опасается пожилых, но все страдают от импульсивных, категоричных и паранойяльных клиентов.

На государственной службе психологу не приходится выбирать, поэтому он приспосабливается к условиям буйных психиатрических отделений, реабилитационных центров, соматических больниц или хосписов. Жанне попадались психологи, кто осознавал свою значимость в общении с неизлечимыми больными, возможно, отчасти воображая себя священнослужителями, провожающими в иной мир. В поле личностных расстройств и депрессий Жанна ощущала себя как рыба в воде, догадываясь, что кто-то совсем не переносит невротиков.