Истории Руана (СИ)

   Затрещали ветки, и из подлеска выскочил пушистый зверек, отдаленно похожий на зайца. За ним, отряхиваясь на ходу, вылетел арахн с попугаем на холке. Птиц, с вытаращенными глазами, явно уже осознал всю глупость путешествия в нашей развеселой компании. Зверек шустро проскочил под перекладиной забора, а Куорт не стал напрягаться, а просто снес к крону остатки заградительного бруствера, так сказать.

   - Стой... твой... чешуйчатый... мать! - долетели вскрики попугая, пока арахн был на виду.

   Зверек и Куорт с наездником снова скрылись где-то в лесу.

   - Ну че, так и будете колоситься на ветру? - подначил нетерпеливый гоблин и зашагал.

   Вот с таким напутствием я впервые пересек границу обжитого мира, сунувшись в дикие неизведанные края. Смертельно опасные. Пока, правда, для неусидчивых попугаев. Сидел бы, помогал торговать книгами, а то смылся с арахном искать приключений на пернатую задницу. И сдается мне, они не заставят себя ждать.

   На ночлег остановились на границе с пустыней. Странное место - могучий лес, со старыми, крепкими деревьями, поющими птицами, жужжащими мириадами насекомых - и резкий переход пусть не в песчаные барханы, но в облезлые холмики, заросшие редкими, кривыми до невозможности, деревцами. Дюжина шагов - мир меняется кардинально. Выцветают краски, веет ветерок, несущий морозную гнильцу. Звуки странно глохнут, в ушах набатом отдает участившийся пульс. Земля - будто спина невообразимо огромного животного - поддается под ногами, мягко пружинит и слегка идет волнами.

   Я развернулся, быстро вернулся под сень леса. Запели птицы, яркость белоснежного снега и приглушенный тон темно-зеленых иголок ближайшей елки ударили по глазам, заставив зажмуриться.

   Не претерпел изменений лишь набат в голове.

   - Потерянные земли, - констатировал орк, ловко сооружающий треногу с котлом над маленьким, весело трещащим костерком.

   - Стоит сделать один шаг - и попадаешь в другой мир. Странно это, - прокомментировал я свои ощущения.

   Чем еще можно объяснить такое резкое изменение? Огромные портал, провисший на многие километры? Глупости. Но что? Действие грандиозного заклинания? Проклятие? Следствие древней битвы?

   - Других миров не существует, лаэр. Эт сказки и предания, - веско заметил Турни, ловко собирая палатку.

   - Неужели? Ты у шамана спроси, он тебе все подробно опишет.

   - Мир духов, лаэр, неотъемлемая часть нашего мира. Он не виден, но произрастает миллионами нитей через все сущее, от каждого живого существа до его духовного воплощения. Окружающая реальность многогранна, многолика и многослойна. Мы живем на первом слое. После смерти дух, уходя по нити, иногда застревает на втором, или перебирается на третий. Там уже, в зависимости от деяний при жизни, отправляется в путешествие дальше, или возвращается в кольцо Ихая.

   - Кольцо Ихая?

   - Круговорот сущности, лаэр. Вырваться из него - превзойти себя. Именно поэтому все шаманы моего племени прокляты. Как и любого другого.

   Вот так. Самые вкусности проскакивают в обычной болтовне.

   - Прокляты, Турни?

   - Лишь единицы способны добраться до слоя, до которого могут пробить лазейку шаманы. Так что...

   - Они теряются во тьме, Турни...

   - Нет! У любого живого существа есть шанс на вознесение, познание своей сути, путешествие к началам!

   - Проклятие шамана не в том, что он никогда не сумеет дозваться до своих близких. А в понимании сути смерти. И всем приходиться с этим смириться. - Мягко произнес Галл.

   - Нет! Слова говорят о бессмертии духа, о пути, о вознесении!

   - И кому удалось вознестись?

   Турни закашлялся: хотел выдать целую тираду, но невинный вопрос орка поставил болтливого недомерка в тупик.

   - Ну... - и беспомощно уставился на меня.

   - Ихаю и горстке великих шаманов. Причем, как я понимаю, до Ихая в силах достучаться только избранные. Есть ли сейчас такие среди ваших племен?

   - Духов Ихая множество.

   - И кто они? - насмешливо уточнил орк.

   Гоблин не нашелся что ответить. А Галл тихо, но уверенно продолжил:

   - Память о близких остается в наших сердцах, в наших делах и поступках, в ярости поединка с врагом, в творчестве кузнеца, в песнях, танцах, камланиях шамана... Нити, как говорит твой народ, не рвутся, они опутывают весь мир, но пройти по ним, связаться с ушедшими близкими, сообщить им об успехах и пожаловаться на горести - никому не под силу. Да и не нужно это.

   Турни шмыгнул, и пропищал:

   - Пока жив род шамана, связь не в силах прерваться!

   - Она в крови.

   - В духе!

   - Дух перерождается, возвращаясь в совершенно иной сути, сжигая в акте рождения свое прошлое естество, являясь чистым листом.

   - Чистый лист - кощунство!

   - Блуждая по вашим бесконечным слоям любой дух растеряет все знания и развоплотится.

   - Нет! Духов... духи... множество! Стихии, энергии, воплощения...

   - Неудачный пример. Стихии глупы, как им и подобает. Оттого так легко ими управлять, не имея в себя ничего возвышенного.

   - Это не так! Нам не постичь их превеликой мудрости...

   - Какая мудрость? Будь там разум - мир мгновенно сойдет с ума, где он возникает - грядут сплошные проблемы.