Истории Руана (СИ)

   Быстро разоблачились на зимней стороне и перебрались загорать на летнюю. Хм... а что если организовать сюда путешествие паломников? С хорошей охраной (чтоб никто не знал, про плюющих свысока на мимопроходящих, девларов), развлекательной программой (придумаем, не вопрос), выкопать бассейн, построить постоялый двор... отличный загар во время сезона дождей, снегов и холодов - да все модники ринутся алчущей толпой!

   Занесло меня куда-то не туда. Зачем такие сложности? Гораздо проще привести толпу красавиц, а все остальные сами быстренько сбегутся. Охрана, караваны, бассейн и постоялый двор - для чего лишняя головная боль?

   Аннабели посмотрела на меня как на надоедливое противное насекомое. Не то, от которого девицы визжат и скачут ланями, а то, на убийство которого и тапок пачкать не хочется. Мне понадобилась целая минута, чтобы, во-первых, прийти в себя, и, во-вторых, понять причину такой антипатии. Застыл соляным столбом - и пялюсь...

   - Краля... - вынес вердикт попугай, сидящий на верхушке скалы. Почистил крылышки, вытянул лапу, изобразив одну из асан товарищей в оранжевых накидках, и душераздирающе вякнул: - Пожрать бы!

   - Мда, пернатому крышу снесло, стоило только перейти раздел. Дальше-то что будет, а? Вообще очумеет бедняга, - фыркнул гоблин.

   Попугай, хоть и птиц, иногда такие точные замечания делает, что диву даешься. Вкус Турни давно известен - непередаваемые страхолюдины недомерку глубоко по душе. "Эволюция!" - сказал бы Дарвин, напомнив историю гоблинов. Да что историю! Они и сейчас большей частью обитают в натуральных болотах. Кроме городских, разумеется.

   Девушка выбрала для путешествия по пустыне грязно-желтый, свободный наряд. То ли мастерство портного, то ли чьи-то природные данные - в итоге вылитая амазонка. Она и в тулупе, несмотря на скверный характер, всегда была заметной, а уж в таком наряде... как говорится: пальчики оближешь, да откусишь, не заметив. Точеная фигурка, идеальные черты, пухлые губки, наливающиеся грозой огромные глазищи...

   - Хватит пялиться, придурок! - рявкнула Аннабели, схватила рюкзак и пошла вглубь пустыни.

   - Придурок! Придурок! - пропел попугай, сорвавшись следом.

   Турни ткнул меня локтем в бок:

   - Лаэр, вы чего? Там плакать хочется, а не вздыхать, - подхватил свою ношу голин и засеменил следом за девушкой. - Эй! Куда поперла?! Нам в другую сторону!

   Галл хлопнул меня по плечу и сунул что-то в руку. Подхватил рюкзак, в который влезло больше половины всего нашего скарба, легко двинулся вперед, взяв гораздо правее ускакавшей вперед девушки.

   Я медленно сосчитал про себя до десяти, помотал головой, отгоняя наваждение. Крон! Надо же было так вляпаться. Подумаешь - симпатичная девушка. И чего? Полно таких кругом, куда только глаз не кинь!

   Н-да, с последним я точно погорячился. Вокруг песок, сзади скала со снегом в выцветшем, будто негатив, мире. А впереди... зубастые твари, пеший поход и поиски одного шустрого терривита, который уже всем надоел настолько, что его хочется не столько поймать, сколько выписать и сразу выдать пару крепких затрещин.

   Разжал руку - складная бритва орков, отменная штуковина. Бреет просто великолепно, да и как оружие сойдет. Ну а если сам, случайно, или там, с перепою, поранишься до летального исхода - никто горевать не будет. Орки - они такие. Вояки до мозга костей.

   Так, это что получается? Старый друг намекает на...

   Бриться из-за взбалмошной девицы?! Обойдется!

   Солнце... припекает... почесал отросшую бородку, и понял: саднить будет так, что выть захочется.

   Так что Галл таки имел в виду?

***

   Ввязаться во все это дело стоило хотя бы из-за... ночи. Несмотря на долгие дневные переходы, копившуюся усталость, засыпал я почти под утро. Пустыня ознаменовала собой и ночные дежурства, но даже до них, я каждый раз не спал в свою вахту. Да и как тут уснуть?! Такое небо...

   Тысячи ярких огоньков, складывающиеся в знакомые рисунки, стоит затаить дыхание и загадать картинку... Мелькающие туда-сюда следы метеоритов, или возвращающихся в мир душ... А кто взирает свысока на нас, копающихся в заботах букашек? Прошедшие кольцо Ихая? Или застрявшие в нем?

   Тысячи миров, в которых, может быть, есть планеты, как Земля, как Руан... Кто знает. И там тоже, в ночи, взирает некто, и гадает, и мечтает, обо всем, что лезет в голову, набегая как волны, разогнавшиеся под вольным ветром.

   И как так выходит, что на коротком отрезке пути, пешего ходу не больше седмицы, рисунок звезд меняется несколько раз!

   В выцветших заснеженных барханах огоньки сияют, живут, но их мало, их будто кто слизнул широким языков, оставив несколько мерцающих жизнью полос.

   А в жаркой днем и прохладной ночью пустыне, такое буйство, что трудно не сойти с ума... Ибо ты не смотришь на живое небо, а несешься, падаешь в него. Весь, без остатка, и без надежды на спасение.

   - Откуда их столько-то... - ошарашено протянул я в первую ночь в пустыне.