Истории с другой стороны

Это последняя запись в моём дневнике. Это моя исповедь. Я не знаю, как много времени мне отведено на этой проклятой земле, но надеюсь, что достаточно, чтобы подготовить моего сына к тому бремени, которое ему будет суждено нести в будущем. Я, Артур Маршалл, сын благородного лорда Маршалла, верного поданного британской королевы Виктории, упокой Господь её душу, признаю себя виновным в смертях бесчисленного количества людей, в обмане и махинациях, в геноциде мирного племени родичей… Это будет слишком длинный список… Я спрячу этот дневник. Если кто-то когда-нибудь найдёт его, то пусть сам решает, что делать с этой правдой. Я готов поклясться на Библии, что здесь ни единого слова лжи. Возможно я запутался в своих воспоминаниях из-за этой проклятой Крови, но всё сказанное выше кристально чистая правда… Яргов навеки проклят покуда плод и его кровь произрастают на этих землях…

На этом записи обрывались. Серж медленно закрыл дневник и аккуратно убрал его в сторону. Информация, полученная из этой книги, могла произвести настоящую революцию в Яргове, стоит ей только стать обнародованной.

Бенедикт молча курил, глядя в окно абсолютно пустыми глазами. Его мысли сейчас были где-то очень далеко от этой запыленной комнаты в старом особняке Маршаллов.

– Забавно… – наконец вымолвил старик. – Я ведь и правда почти не помню своего детства… Мне нравится думать, что я помню себя мальчишкой, но это не так. Я списывал это на свою старость… Мол совсем уж давно это было и просто всё выветрилось из моей седой башки, но вот ты прочитал эту книженцию… Прочитал про этого… Как его?..

– Герхардта?

– Точно, – кивнул старик. – Про то что он всё забыл и поселился на краю города… И внутри что-то зашевелилось… Будто я знаю о чём речь… Не знаю, как объяснить… Я ведь помню себя только стариком, понимаешь? Помню только Охоту и больше ничего… Я даже не помню сколько мне лет и где я родился… Я всегда думал, что это было в моём доме, но сейчас я понимаю, что совсем не помню свою мать и отца. Там всегда были только я и моя жена, сыновья… У меня не осталось никаких отцовских вещей, в кладовке дома только мои вещи… Ведь так же не бывает, чтоб у тебя от отца ничего не осталось… Ведь так?

Серж молча смотрел на растерянного старика. Журналист попросту не знал, что ему ответить.

– Странно это всё… – выдохнул Бенедикт, туша свою самокрутку. – Странно… Я уже и не знаю, чему верить. Что-то внутри меня подсказывает, что это правда, но мне не хочется, чтобы это оказалось правдой. Не хочется, чтобы вся моя жизнь оказалась выдумкой. Не хочется, чтобы вся та кровь, что мы проливали на улицах нашего родного города, все те жертвы и погибшие охотники, чтобы всё это оказалось чьим-то враньём. Понимаешь?

Серж понимал, но всё ещё не знал, что ответить своему спутнику.

– Пойдём отсюда, – произнёс старик выпрямляясь. – Я должен увидеть этот сраный плод или как там его… Пока не увижу ни за что не поверю в эту писанину.

Серж еле поспевал за энергичной поступью Бена. Старик уже не старался чтобы их визит оставался тайным и добравшись до центральных дверей в холле мощным ударом ноги высадил их, впуская внутрь пыльного дома свет утреннего солнца. Не прочитай Серж дневник Артура Маршалла, то он бы возможно удивился такой физической форме пожилого человека, но теперь…

Бенедикт уверенно шагал через заросшую высокой травой центральную площадь старого Яргова прямиком к потрепанному временем зданию церкви. Оказавшись на крыльце он, не колеблясь ни секунды одним ударом приклада своего ружья сбил с дверей увесистый навесной замок и толкнул плечом одну из створок, проходя внутрь. Серж еле успевал за стариком. Оказавшись внутри, они двинулись вперёд мимо длинных скамей, направляясь в дальний угол зала. Бен остановился лишь в тот момент, когда они оказались возле широкой дубовой двери за небольшим алтарём, на котором красовалось классическое распятие, покрытое позолотой, которая местами почернела от времени. Старик задумчиво взглянул на Сержа.

– Этот хмырь каждый раз заходит в церковь, – произнёс Бен. – Вряд ли он это делает для того чтобы помолится в тишине. Значит здесь должно быть что-то…