Истории Сантея

На перемене, как всегда, наметились три шумно галдящие группы с ярко выраженными центрами. Естественно, девчонки прилипли к первой красавице класса – длинноногой Ольге, восхищенно обсуждая очередной вызывающий наряд. «Спортивная ячейка», гогоча и отпуская плоские шутки в сторону вышагивающих, как на показе, девиц, дернула на улицу – спрятаться за школой и покурить. А остальные занялись броуновским движением – круговым нарезанием по коридору в ожидании звонка на следующий урок.

Я подошел к окну. На улице, греясь в первых ласковых лучиках солнца, появились небольшие листочки на деревьях, зазеленела травка. Вот и пришла весна, еще год в школе, и свобода. Убедить родителей и перейти в гимназию? «Нет!» – веско скажет отец, а мама лишь покачает головой. И никто, даже вечно сонный Рекс не поддержит. Всем нет дела до моих желаний…

– Кирилл, – весело крикнул Колян, вечный заводила. – Мы с парнями решили записаться на даунхилл. Ты с нами?

Видя мой непонимающий взгляд, Колян подскочил и горячо принялся излагать:

– Это так клево! Прыгаешь на велик и летишь со спуска как бешеный! Такой драйв! Кайф! Только велик надо путевый, а то башню снесет… тупо реально, – загоготал Колян, хлопнув меня по плечу.

Эх… я бы за, но вот кое-кто будет против…

– Че – дрейфишь? Предки кукурузу лопать не будут, мордатого загонят и байк путевый возьмут. Выше нос, салага! – снова заржал Колян.

Я нахмурился: все одноклассники знают о судьбе моих начинаний, – увлечения в один прекрасный миг заканчивались. Стоило только узнать о них родителям…

– Да пошел ты…

История вторая

«В седьмой час седьмого дня седьмой седмицы седьмого месяца семицвет…» Издевается. Пролистнув несколько страниц «древней летописи», я утвердился в мысли, что автор данного «шедевра» прямо страдает влечением к некоей цифре. Так и хочется добавить: «После седьмой бутылки коньяку семилетней выдержки…» Гномы, собравшие печатный станок, совсем уже рехнулись, раз подобную бурду печатают. Да еще и с таким громким названием. Безошибочно ткнув просмотренную книгу в самую маленькую стопку на столе, я взял следующую. Ух ты! «Некрономикон»! Быстро открыл, кинул взгляд на первую строку: «В темную-темную ночь опустилась на землю тьма, и предрассветный час, устав бороться с окружающею тьмою…» Тьфу!

Пожалуй, это и есть самая лучшая часть работы в маленькой книжной лавке ан Горна.

Поутру прикатил груженый фургон, и два хмурых гнома-грузчика занесли четыре большие коробки в подсобку. Три, как обычно, «по заказу» и одну с новым.

Встав рано утром, я умылся, быстро слетал во дворик (месяц туманов в этом году хотелось назвать «месяцем мелкого противного дождика») и пожаловал на ранний завтрак в нашу трапезную, выступающую часто в роли зала заседаний, перерастающего в небольшой ринг столкновения разных политических интересов. Хотя в жизни их звать по-другому: уважаемый ан Горн, старший продавец, владелец лавки и всего уютного дворика по улице Булочной, тринадцать; госпожа ан Горн, кухарка, хозяйка, прекрасный знаток обычаев высшего общества и всех городских слухов; вечно небритый, битый жизнью и выпивкой Лени – садовник, уборщик и вообще всех дел мастер. И, наконец, я – свободный адепт Академии Сантея Кирилл. А пару мелких оболтусов, вечно ошивающихся в лавке, столовой, во дворе и беспокоящих покупателей, я иначе как «Пшел отсюда, паршивец» не называю.

Завтрак прошел на удивление спокойно: хмурый ан Горн, бледный и дерганый Лени с перепою за всю трапезу не издали ни звука. Только хозяйка пару раз оторвалась на гомонящих детей.

– Кирилл, – важно проговорил Фридрих ан Горн, зависший на решении сложной задачи: наколоть на вилку кусок истекающей жиром домашней колбаски или попытаться поймать маленький скользкий грибочек, – разберись с привезенными книгами.

– Конечно, Фридрих, – промычал я, пытаясь прожевать вкуснейшую колбаску.

– Списки не забудь! – Грибочек с легкостью избежал очередной атаки, и ан Горн, устав от неравной битвы, направил на меня свое оружие.

Я кивнул.

Фридрих, удовлетворенный ответом, перевел свой строгий взгляд на бледного Лени. Но, рассмотрев признаки полной несостоятельности работника на лице последнего, тяжко вздохнул и закончил утреннюю раздачу приказов подчиненным привычным напутствием:

– Работнички… – будто плюнул.

На самом деле господин ан Горн всегда один и тот же – переевший лимонов высокий и худющий скелет. И, несмотря на, казалось бы, такое отношение к подчиненным, выдает в конце месяца неплохую надбавку к плате. Маленькая книжная лавка приносит стабильно хороший доход…

В этот раз ящик с новыми книгами оказался богатым. Всего пяток из большой стопки я откинул в рубрику с условным названием «растопка для камина», в миру зовущуюся не иначе как «шедевры дальних стран». Все остальное займет почетные места на полках в лавке, вот только вносить все это в списки…

Выглянув из подсобки, я затаился. Буквально через минуту по ступенькам со второго этажа дробно застучало, и мимо меня со свистом прошмыгнул отпрыск владельца лавки. Я еле успел зацепить за ухо маленького обормота.