Истории, связанные одной жизнью

Два ташкентских года прошли для меня без особых приключений. Хотя кое-что все же было. Однажды я потерял свою хлебную карточку – главный источник жизнеобеспечения. Как бы я прожил без хлеба – я не знаю, но как-нибудь все же прожил бы. Но об этом узнала моя сестра, Инна, и она по-сестрински поделилась со мной своей карточкой. Правильнее, конечно, было бы наказать меня за такую безалаберность. Я дважды был объектом нападения не то грабителей, не то хулиганов. И оба раза интерес вызывали мои часы. А часы мои были особыми. В пятом или шестом классе, после моих настойчивых просьб, а настойчивым я мог быть, папины старинные карманные часы фирмы Омега переделали в наручные. Часы были очень большими, настолько, что выходили за пределы моего запястья. Кроме того, часовщик так вставил механизм в корпус , что цифра 12 оказалась повернутой и заняла место цифры 9 и, чтобы посмотреть который час, шею, по крайней мере, первое время, приходилось искривлять. Тем не менее, более гордого ученика в школе найти было трудно – ведь часы были тогда большой редкостью. И, конечно, эти часы сопровождали меня и в годы войны, и несколько лет после. Первый раз попытка лишить меня моей самой большой ценности была предпринята во время поездки в трамвае. Трамвай в Ташкенте в годы войны был единственным видом транспорта, а население города, из-за большого количества эвакуированных, резко увеличилось. Войти в трамвай и выйти из него было очень трудно, обязательно с боем. Поэтому мы, студенты, часто пользовались “плацкартным” местом – на колбасе. Вот и я в этот раз ехал на колбасе, уцепившись руками за раму открытого сзади окна – было лето. И тут я заметил, что парень, стоявший на задней площадки у окна, с интересом разглядывает мои часы. После этого он, не торопясь, для удобства немного повернул мою руку и приступил к расстегиванию ремешка часов. Я начал отчаянно вырывать свою левую руку и, чтобы не сорваться, что есть силы держался за трамвай правой рукой. Борьба продолжалась, хотя исход ее был, конечно, предрешен. Но тут трамвай остановился, я рванул руку и соскочил с колбасы. Парень с напускным безразличием отвернулся.

Второй случай произошел в городском парке, который примыкал к зданию нашего института. Мы с Марком пошли туда прогуляться и решили покрутиться на бесхозном аттракционе – вращающемся колесе. Вначале покрутился я и, чтобы не повредить часы, отдал их Марку. Затем начал крутиться Марк, а я его часы одел на правую руку. Я стоял, ожидая Марка, как вдруг почувствовал, что обе мои руки крепко схвачены и отвернуты назад. Затем я понял, что происходит одновременное снятие обеих пар часов. Все мои потуги вырваться были тщетны. И тут я испытал мощный удар в зад и для того, чтобы не упасть, я должен был рвануться вперед и быстро побежать. Когда я остановился и оглянулся, то увидел Марка, стоявшего между двумя парнями. Марк, наблюдая сзади за происходившим, принял единственно правильное решение – выбить меня из рук грабителей. Что он и сделал, со всей силой толкнув меня ногой. Обе стороны мирно разошлись.

После окончания второго семестра всех студентов нашего института послали на сельхозработы, в один из колхозов Ферганской области. Средняя Азия вообще удивительно красивая страна, но Фергана, пожалуй, выделяется и красотой, и плодородием. Необозримые поля и сады, утренняя и вечерняя прохлада, испепеляющая дневная жара. Обеденный перерыв длится два часа – с двенадцати до двух. В это время все живое отлеживается где-либо в тени, но лучше всего около арыка. Пить хочется безостановочно, но местные люди предупреждали, что это очень вредно. Хорошо утоляет жажду смесь примерно один к одному воды с кислым молоком (я сейчас забыл, как по-узбекски называется кислое молоко).

Кто-то распустил слух, что в том районе, где мы оказались, свирепствует сифилис. Поэтому мы, как крупные специалисты в этой области, решили ограничить себя в контактах с местным населением, и даже во фруктах. Кто-то сказал, что совершенно безопасно опять же это самое кислое молоко, и наш завтрак обычно состоял из большой миски кислого молока, густо смешанного с ягодами тутовника, деревья которого росли повсеместно. Я уже начал привыкать к такому житью-бытью, хорошо загорел, но тут со мной, как обычно, случилось ЧП. Во время прополки сорняков я очень глубоко поранил свою ногу тяпкой. Рана была настолько серьезной, что наше начальство решило отправить меня досрочно в Ташкент, что я с удовольствием и сделал.