Истории замка Айюэбао

Баоцэ понимал, что местных провести будет не так просто. Он обстоятельно продумал все тринадцать лет скитаний Сяосяна, вплоть до того, чем тот питался с младенческого возраста до сегодняшнего дня. Он так напряжённо думал, что у него разболелась голова. В первую ночь он уснул рядом со старушкой, но среди ночи проснулся весь в поту: уж очень жарки были материнские объятия. Перед сном он с аппетитом уплетал горячую кашу, съел кукурузную лепёшку и солёные овощи: это была самая вкусная трапеза в его жизни. Когда старушка уснула, он стал тихонько бродить по дому, рассмотрел в этой глинобитной хижине всю мебель, также сделанную из глины. Кухонный очаг, табуретки, глиняные пиалы и палочки — всё казалось ему знакомым. От удивления он не в силах был закрыть рот. Наконец он опёрся на косяк и стал наблюдать за спящей старушкой, глядя, как лунные лучи проникают сквозь окошко и разливаются по её раскинутым по подушке седым волосам.

На третий день стали приходить местные, чтобы взглянуть на пропавшего без вести и вернувшегося Сяосяна. Ближе к ночи пришёл ещё один посетитель — деревенский староста. Он поприветствовал старушку, обратившись к ней «тётушка», а праздные зеваки ушли.

— Небо смилостивилось, мой сыночек вернулся! — воскликнула она.

Староста, которому было за пятьдесят, смерил Баоцэ взглядом и стал расспрашивать:

— Какого размера клюв был у коршуна?

— Да я уж и не помню.

— А когда он тебя бросил, больно было?

Баоцэ покачал головой. Староста стал расспрашивать, как он жил и что делал эти тринадцать лет. Баоцэ рассказал, что ушёл на север, где попрошайничал и выполнял кое-какую работу для местных, пока однажды злодеи не увели его ещё дальше от дома. Но он всё время вспоминал детство, скучал по тому стогу, где он играл, скучал по маме, всюду искал её и спрашивал, где она. Так в скитаниях и прошло десять с лишним лет. Закурив, староста пощупал его руки:

— Тощий, как палка. Раз вернулся, отъедайся как следует, помойся да одежду смени, и будешь хорошим, ладным мальчишкой!

Старушка то плакала, то смеялась. Схватив старосту за руку, она сказала:

— У тётушки твоей вновь появилась в жизни опора! Сыночек-то мой уже выше меня стал, мой драгоценный сыночек Сяосян!

— Матушку свою береги! — обратился староста к Баоцэ.

Мальчик получил прописку, теперь его имя было Лю Сяосян, а местом рождения стала эта деревня под названием Саньдаоган — «Бугор у трёх дорог». Он потом искал этот самый бугор, но местность была абсолютно плоская, без единого возвышения. Ему хотелось поскорее научиться местному наречию, но у него никак не получалось. Он работал вместе со всеми, а зимой наблюдал за учениями народной дружины. В деревушке было всего с десяток народных ополченцев да одно ружьё, и то без штыка. Молодые ребята, присланные коммуной на зимние учения, спрашивали его:

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— А что за говор у тебя?

Им рассказали историю Сяосяна, и больше они его ни о чём не расспрашивали.

Позже к нему домой пришёл староста:

— Тётушка, начальство хочет проверить историю мальчика, я побоялся, что они у тебя сына отнимут, и поручился за тебя!

Услышав это, Баоцэ похолодел от страха. Он за весь день не сказал ни слова.

Год пролетел очень быстро. Баоцэ исполнилось семнадцать. На тот год он поставил перед собой две задачи: во-первых, вычеркнуть из памяти своё прошлое, во-вторых, выучиться равнинному говору. Ни то, ни другое ему не удавалось. Проснувшись среди ночи, он иногда звал учителя на неуверенном равнинном диалекте, в полусне думая, что несёт ночную вахту на школьной фабрике, и даже различая рядом с собой громыхание механизмов, запах машинного масла и ржавчины. Тогда матушка обнимала его и баюкала:

— Спи, мой мальчик, засыпай, снова вспомнил свой долгий путь. Ложись! Ложись!

Он опускал голову и застывал в её объятиях, вспоминая прошлое, вспоминая каждую ночь, в том числе ту, когда он расстался с учителем. Он вздрагивал всем телом и открывал глаза. Аккуратно высвободившись из объятий старушки, он на ощупь слезал с кана и пробирался к заднему окну. За окном сияли звёзды, луна ещё не взошла. Вдыхая ночной воздух, он надеялся уловить в нём запахи далёких северных краёв. «Где же ваш родной город Циндао, учитель?» — мысленно вопрошал он, вглядываясь в мерцающую звезду. Это Ли Инь наблюдал за ним с небес. Юноша обратился к нему, изливая душу: «Я ни на мгновение не забывал о вашей просьбе, просто целый год мне пришлось провести в бегах, спасая свою жизнь. Но теперь время пришло, пора отправляться к вашему отцу! Я отыщу его и передам ваше сообщение, будьте спокойны, учитель!»

Когда рассвело, Баоцэ сказал старухе:

— Матушка, мне уже семнадцать, я повзрослел!

— Мой сыночек вырос!

— Да, я вырос и не хотел бы всю жизнь прожить здесь, я хочу покинуть деревню и найти себе занятие.

— Покинуть? Мой сыночек снова уйдёт от меня?

— Как только я найду себе дело, сразу же вернусь за вами, я не брошу вас, матушка.