Истории звёздной дороги

– Знаю. Но ведь восемьдесят лет вы скрываете…

– Да, уже восемьдесят. Я был тогда младше вас. Самый молодой в экипаже.

Взгляд старика стал задумчивым, устремился в пространство, словно он был сейчас там, на «Эребусе», вышедшем на орбиту Марса.

***

Это была вершина человеческой мысли. Космический корабль почти в километр длиной, ажурные конструкции, граненая бочка ядерного реактора, цилиндры рабочих модулей, блестящие стеклом оранжереи. Слишком сложная и дорогая игрушка, созданная совместными усилиями гениев и кошельками десятка стран. «Эребус» – корабль первой международной марсианской экспедиции.

Развернувшись кормой вперед и выбрасывая тонкие струйки газа из маневровых двигателей, «Эребус» выходил на орбиту Марса. Позади были долгие месяцы пути, наполненные рутиной, скукой и радостным ожиданием. Всякое случалось за это время: и протекшие баки в оранжерее, и микрометеорит, пробивший насквозь второй жилой модуль, и ссора американского астронавта с китайским тайконавтом на почве кулинарных пристрастий. Но путь был окончен, и их ждала красная планета, окутанная рыжей пылью, как восточная красавица покрывалом.

В десять тридцать четыре по корабельному времени в системе оповещения прозвучала тонкая трель – сигнал к общему сбору. Дюжина человек оторвалась от своих дел и неспешно поплыла в модуль два-дэ, по сложившейся традиции, ставший местом сбора. Здесь собирались для брифингов, устраивали общие трансляции на Землю и поздравляли именинников. Но сегодня был особый случай.

Капитан корабля Ян Эклонд в парадном белом кителе с торжественным выражением лица вплыл в модуль и завис у центрального иллюминатора.

– Друзья, хочу официально объявить, что сегодня в десять пятнадцать мы достигли Марса и встали на стационарную орбиту.

Воздух вздрогнул от радостных криков и аплодисментов. Ян подождал минуту и, подняв руку, попросил тишины.

– Поздравляю вас с окончанием второго этапа полета и переходом к третьему этапу основной программы. Поэтому прошу вас в течение часа завершить все работы и эксперименты второго этапа.

Биолог и врач экспедиции Вейж Линь вскинул руку, прося слово.

– Да, Вейж?

– Эксперимент сто тридцать не закончен. Если прервем сейчас – не получим результатов.

– Я помню. Можете продолжать его, но сведите работы к минимуму, не больше десяти процентов времени. Еще есть вопросы по завершению второго этапа? Нет? Хорошо, продолжим. В тринадцать часов начинаем работать по протоколу три. Все планы я переслал вам еще раз. Прошу ознакомиться. В пятнадцать тридцать прошу всех собраться на брифинг. Не буду вас задерживать, нам предстоит много работы.

Космонавты, как мотыльки, выпорхнули из отсека, оставив капитана в одиночестве. Пару минут Ян наблюдал в иллюминатор за красным диском близкой планеты. Затем и он отправился по своим делам: уточнил в навигационном компьютере параметры орбиты, проверил состояние систем жизнеобеспечения, отправил несколько рутинных задач команде, словно оттягивая время, не торопясь просмотреть сообщение с Земли с пометкой «конфиденциально». Но очередь дошла и до него. Оставшись в личной каюте в одиночестве, Ян достал планшет и открыл письмо.

Сообщение вызвало раздражение. Его просили, но так, что просьба звучала как приказ, о небольшом уточнении программы высадки. О сущей мелочи: начать трансляцию на Землю с открытия шлюза и показать первый шаг человека на Марсе. Но этот шаг должен был сделать именно он – как командир корабля и европеец. Европейское космическое агентство очень надеется на него в этой маленькой, но очень ответственной миссии. И желает удачной высадки.

Первым его желанием было бросить планшет в переборку. Хорошая новость, ничего не скажешь! В полетном плане этот момент высадки тактично умалчивался, чтобы не раздражать представителей стран – финансовых доноров, даже специально был размазан в тексте программы среди регламентных работ и развертывания аппаратуры. Не будь этого письма, так бы и было. Никто не стал бы возражать, если бы он вышел первый. Но теперь появился противный осадок, как будто он крадет всю славу для себя.

Шлюз предупреждающе звякнул, и в каюту вплыл Василий Лемешев, старший бортинженер.

– Ян, у тебя твердый план высадки? Хочу свериться, кажется, у меня не совсем точный перевод.

– Да, конечно, держи.

Капитан толкнул по воздуху стопку сшитых тонких пластиковых листов.

– Ага, спасибо. Верну минут через десять.

Поймав книгу, Лемешев стремительно выплыл из каюты, на ходу перелистывая страницы. Ян вернулся к планшету и снова перечитал письмо. Раздражение накатило с большей силой. Огромное спасибо бюрократам, что поставили его в неудобное положение.

Снова звякнул шлюз, пропуская Доу Фу, второго китайского тайконавта.

– Доброе утро, капитан.

Доу, даже паря в невесомости, сумел изобразить вежливый поклон.

– Если не возражаете, я хотел бы свериться с вашим планом высадки, чтобы исключить неточности перевода.

– Доброе утро. Его только что забрал Лемешев. Обещал быстро вернуть.

– Спасибо, капитан. Тогда я возьму у него и сразу верну вам.

– Хорошо, Доу. Мне он сейчас не нужен.