История

Книга Ж. де Ромийи сильно подрывает позиции аналитиков и пока является последним словом умеренных унитариев[94].

«Фукидидовский вопрос», однако, все еще продолжает оставаться нерешенным в современной науке.

V. Речи у Фукидида

Характерной особенностью «Истории» Фукидида являются вставленные в историческое повествование о событиях (ἔργα) прямые речи (λόγοι)[95]. Речи входят в стилистическую ткань труда Фукидида как органический составной элемент. События (ἔργα) Фукидид старается изображать «объективно», в речах же содержится часто субъективная оценка. «Что до речей, — говорит сам Фукидид, — …то в точности запомнить и воспроизвести их смысл было невозможно… Но то, что, по-моему, каждый оратор мог бы сказать [в определенной ситуации] существенно важного [τὰ δέοντα] по данному вопросу (причем я, насколько возможно ближе, придерживаюсь общего смысла[96] [ξυμπάσα γνώμη] действительно произнесенных речей), это я и заставил их говорить в моей истории»[97].

Речи — средство исторического осмысления событий, как бы «психологический комментарий к ним»[98]. Лишенная речей «История» Фукидида оставалась бы сухой хроникой, по стилю похожей на сочинения Гелланика: без речей пропала бы живая игра чувств и мыслей, которая очаровывает нас в повествовании Фукидида.

Иногда в речах излагается собственная концепция автора, выбранная из того, что «должно было быть сказано (τὰ δέοντα) персонажами в данной ситуации существенно важного»[99], причем и здесь он верен своему принципу максимального самоустранения, излагая мнение от лица разных персонажей. Нередко Фукидид объединяет речи попарно (по схеме: речь и возражение) в антитетические группы наподобие Протагоровых антилогий (опровержений)[100], чтобы осветить вопрос с противоположных точек зрения. В таких антилогиях авторская позиция Фукидида скрыта[101]. Стилистически речи действуют как высказывания персонажей, а не Фукидида, цель которого — лишь показать, что они могли или должны были сказать.

Выступая перед читателем то как афинянин или спартанец, то как Перикл, Клеон, Алкивиад или Никий, Фукидид, вероятно, придумал как речи, так и ситуации в духе исторической правды, а не точно передал выраженные в действительно произнесенных речах взгляды ораторов[102].

Функции речей у Фукидида, таким образом, можно свести к следующему: 1) Вставленные в определенные ситуации, речи подготовляют и обусловливают дальнейшие события. 2) Обнаруживая планы ораторов, они раскрывают характеры политических деятелей и делают понятной связь между мышлением (решением) и действием (внешние факты сводятся к психологическим, духовным мотивам). 3) Воздействие речей обнаруживается в политических мероприятиях (драматическая функция)[103]. 4) Речи осмысляют вопрос с противоположных точек зрения (типическо-дидактическая функция)[104].

В речах своих персонажей Фукидид дает блестящие образцы политического красноречия: здесь он делает именно то, что сам порицает у Геродота, «создавая приятное для слуха»[105].

Однако Фукидид мало дифференцирует стиль речей своих персонажей. Обычно ораторы говорят языком Фукидида. Исключение составляют речи Перикла. Страстный поклонник Перикла, Фукидид пытается воспроизвести смелую образность речи великого государственного деятеля. Особенно в эпитафии сохранен величавый ритм в соединении с прерывистостью движения и строгой ораторской логикой, покорявшей сердца и мысли слушателей. Иногда сама форма речей характеризует ораторов: например, краткая грубость Сфенелаида (I 85) и дерзкая пылкость Алкивиада (например, VI 16 сл.). Однако драматическая правда речей обычно присуща содержанию, а не форме. Стиль речей Фукидида весьма своеобразен: он характеризуется богатством мыслей, соединенным со сжатостью изложения, что создает трудности и для их понимания читателем[106].

VI. Мировоззрение Фукидида

О мировоззрении и взглядах Фукидида, о его симпатиях и антипатиях можно заключить, исходя из содержания его труда, высказываний персонажей в речах и в редких случаях из прямых заявлений самого автора.

Предпосылками исторических взглядов Фукидида являются: ионийская натурфилософия; современная ему медицинская литература V века; софистическо-риторические теории Протагора и «наука освоения жизни» (τέχνη τοῦ βίοῦ)[107]; аттическая трагедия и Сократ[108].

Фукидид противопоставляет свою историю, метод и тему трудам, темам и методу своих предшественников: Гомеру, логографам и Геродоту.

Свой метод Фукидид определяет словом ξυγγράφειν («описывать»), а метод логографов и Геродота — словом ξυντιθέναι («слагать») (11). Он подчеркивает этим, что логографы чисто механически, без критической проверки лишь «составляют вместе» добытые ими сведения, заботясь лишь о популярности и занимательности сведений, а не о их надежности. Фукидид заявляет, что не будет приукрашивать и преувеличивать события и исключает из своего труда все мифическое (сказочное) и анекдотическое (I 20–22).