История

Трагическая ὕβρις афинского демоса — это его стремление к фактически необоснованному иллюзорному прожектерству[133]. Если великим государственным деятелям удается на некоторое время обуздать «заносчивость» (ὕβρις) народа, то в государстве наступает краткий период процветания[134]. Однако в конце концов ὕβρις все-таки прорывается и достигает кульминационного пункта во время войны и междоусобицы. Затем неизбежно следуют возмездие и катастрофа[135]. Фукидид довольствуется лишь психологическими характеристиками обеих сторон и прямо не говорит, что сицилийская катастрофа является небесной карой за ὕβρις афинян — это лишь расплата за целый ряд политических ошибок и просчетов. Однако он незаметно подводит читателя к такому выводу, «искусно оттеняя структурный план своего труда и приближая его к патетической трагедии»[136]. Он создает патетическую атмосферу развертывающейся трагедии: читатель воспринимает величайшую катастрофу афинского государства, которое потрясено гибелью флота, войска и военачальников, как роковую трагическую перипетию[137]. Фукидид, исключающий всякое вмешательство сверхъестественных сил в историю, не говорит о возмездии, но у читателя неизбежно возникает мысль, что тут действует некое высшее всемогущее существо, карающее за ὕβρις и пекущееся о справедливости[138]. Поэтому обвинение в безбожии, брошенное Фукидиду Маркеллином, по-видимому, неосновательно[139].

Величайшей заслугой Фукидида как историка является привлечение им в своем труде документальных источников (текстов договоров, официальных постановлений и других документов), установление хронологии (по афинским архонтам, спартанским эфорам и жрицам Геры в Аргосе)[140], а также применение открытого им гениального метода реконструкции прошлого путем обратного заключения на основании рудиментов («культурных пережитков»)[141].

«Метод этот состоит в том, чтобы по пережиткам, сохранившимся в жизни общества… умозаключать о тех временах, когда соответствующие установления были нужными и уместными»[142]. Свои соображения о культурном состоянии Древней Эллады Фукидид подтверждает ссылками: на 1) обычаи более отсталых эллинских племен; 2) на могильные находки; 3) на местоположение эллинских городов.

Фукидид отбрасывает все обычные представления о древности (почерпнутые главным образом из эпоса) и смело ставит на их место собственные обратные заключения, оценивая древнюю историю Эллады на основании современного «принципа силы»[143]. Афины впервые выступили как фактор силы в Элладе в эпоху Персидских войн, образовав противовес гегемонии Спарты.

Далее, в экскурсе «Пятидесятилетие» (I 89–110) Фукидид излагает историю соперничества Афин и Спарты и показывает, как обусловленный высшей необходимостью многолетний процесс роста афинского могущества привел к роковому конфликту двух держав[144]. Корни могущества афинян в их исторической заслуге спасения Эллады при Марафоне и Саламине.

В знаменитой надгробной речи (эпитафии) Перикла Фукидид рисует картину «золотого века» афинской демократии под руководством ее великого вождя. Эпитафий помещен Фукидидом на самом видном месте. Это — вершина духовной мощи Афин, с которой Фукидид обозревает весь ход войны, взгляд на светлое прошлое перед лицом грядущих трагических событий.

Государственный строй Перикловых Афин для Фукидида — идеальная полития[145] — образец для подражания. Сам Перикл является как бы воплощением этой идеальной политии, где каждый гражданин равен перед законом, а в политической жизни господствует «аристократия духа»; Перикл стоит над всеми ударами τύχη, и за такого вождя и такой город стоит сражаться и умереть. Афины — духовный центр и высшая школа эллинского образования[146]. Однако эта идеальная демократия — демократия только по имени: на деле же правление первого человека в государстве (II 65, 9), который вел народ за собой[147]. Духовное превосходство Афин и дает им право на гегемонию в Элладе — таково убеждение Фукидида, которое он хочет внушить читателю.

Преемники Перикла[148] в погоне за первенством лишь потакали заносчивости (ὕβρις) демоса, и последующие события показали, что реальная афинская демократия — это лишь общепризнанная глупость (VI 89)[149].

Исходя из своего идеала Перикловой политики, Фукидид подвергает критике афинскую демократию и ее вождей. Каких же политических взглядов придерживался Фукидид и какой политической группе в Афинах он сочувствовал? По этому вопросу мнения ученых расходятся.

Политических партий в современном смысле в Афинах (да и вообще в Древнем мире) не существовало[150]. Обычно «партиями» в Древнем мире называют организованные группы (течения) внутри рабовладельческого класса античного полиса.