Царская династия Мидии претендовала на то, что произошла от вождя племени маннеев Даяукку (у Геродота – Дейок). Херцфельд пишет: «Настоящий Даяукка – правитель Ман (район Урарту) в 715 г. до н. э. был сослан в Хамат в Сирии и не мог быть основателем империи. Но лишь два года спустя ассирийцы уже называют район Экбатаны bit-Daiaukka: ссыльный дал название мидийскому роду».
Кроме того, в ассирийских царских текстах того времени говорится, что три вождя мидийских городов добровольно подчинились Ниневии и попросили, чтобы их восстановили в прежнем положении в их городах. Принимая в расчет эти далекие грабительские походы того времени через Мидию и подчинение мидийских вождей Ассирии, существование сильного мидийского государства, какое описывает Геродот, едва ли возможно, но вполне мог существовать какой-либо правитель города – выдающаяся личность.
Преемником несколько сомнительного Дейока был его сын Фра-орт, который признан исторической фигурой. Геродот утверждает, что он установил над персами свое иго и, как мы увидим чуть ниже в этой главе, сделал Теиспа своим данником. «Отец истории» также утверждает, что в конце своего правления этот монарх Мидии напал на ассирийцев, но был разгромлен и убит.
В этот период скифское племя наездников, которое уже угрожало восточным границам Ассирийской империи во время правления Асархаддона, разбило в сражении мидян, которые принадлежали к одной с ними языковой группе. Затем они пронеслись по Ассирии, уничтожая все живое на своем пути, и завоевали одну провинцию за другой до самого Средиземного моря. Вот слова пророка Иеремии об этой человеческой лавине: «Они владеют луком и копьем; они жестоки и не знают жалости; их голоса ревут, как море; они ездят на лошадях, облаченные, как на войну против тебя, о дочь Сиона». Кэмерон подчеркивает, что период, когда жили скифы, приблизительно совпадает с периодом производства недавно открытых «луристанских бронз».
Увахшатра, или Киаксар, сын Фраорта, был в равной степени велик и как правитель, и как полководец. Он восстановил свою власть в Мидии и подчинил себе скифов, убив их вождей, которых он напоил на пиру, как утверждает Геродот, и, вероятно, не обошлось без тяжелой борьбы.
Киаксар понимал: для того чтобы играть ведущую роль, он должен иметь хорошо обученную армию. Этим он и занялся, делая особый упор на большое количество конных лучников – предшественников парфянских лучников. Подготовившись таким образом к завоевательному походу, он в 615 г. до н. э. решил, что может напасть на находящуюся в упадке Ассирийскую империю.
Теперь мы должны обратить внимание на родичей персов. Покинув Парсуа – район к западу от озера Урмия, они направились на юг и заняли новую территорию к северо-востоку от Суз по соседству с эламитской областью Анзан, или Аншан. Этим землям они дали название Парсумаш в память о своей прежней родине.
Мало что известно об Хахаманише, или Ахемене, который считается основателем великой персидской династии, носившей его имя. Почти наверняка он повел свое племя, чтобы присоединиться к эламской армии, которая, как было сказано в предыдущей главе, сошлась в кровавой битве с войском Синарехиба при Халуле в 692 г. до н. э. Но кроме этого задокументированного события, больше ничего не известно об этой «темной» личности.
Теисп – сын Ахемена – вскоре после восшествия на престол захватил Аншан, где ослабло влияние эламитов, и с этого момента стал носить титул «царя города Аншана». Но ему не позволили безнаказанно добавить провинции к его царству: мидяне под предводительством Фраорта, которого поддержали киммерийские и скифские союзники, напали на Парсумаш около 670 г. до н. э. и превратили Теиспа в вассального правителя. Позднее Теисп оккупировал провинцию Парса, или Парс (в настоящее время Фарс), и стал правителем двух разных царств.
После смерти Теиспа, согласно его желанию, царство было поделено между двумя его сыновьями. Ариарамна (ок. 640–590 до н. э.) был провозглашен «великим царем, царем царей, царем страны Парсы». Кир I, который был старшим сыном, но родился прежде, чем Теисп завоевал второе царство, был второстепенным царем Парсумаша и Аншана. Так началась двойная родословная, на которую ссылался Дарий в Бехистунской надписи и которая долгое время озадачивала историков.