История античного театра

План театра Помпея сохранился в более позднем плане Рима, относящемся ко времени династии Северов (193—235 гг. н. э.), но едва ли возможно допустить, принимая во внимание монументальность здания, чтобы эта поздняя планировка не воспроизводила в существенных чертах первоначальное строение. Согласно этому плану, театр Помпея имел уже, в противоположность греческому театру, полукруглую орхестру и соответствующие ей зрительные места. В театре Помпея новые римские элементы были творчески объединены с элементами, заимствованными от греков. Из старой италийской сцены для ателлан, греческих зрительных мест и римского декоративного фасада образовалось впервые величественное строение, в котором высота мест для зрителей оказалась одинаковой с высотой здания скены, что являлось необходимой предпосылкой для крытого театра.

По своей архитектуре римский театр представляет собой дальнейшее развитие греческого, но имеет ряд особенностей, отличающих его от греческого образца. Места для зрителей, шедшие то в один, то в несколько ярусов, занимали только половину круга. Орхестра тоже получила форму полукруга. Так как римская драма хора не имела, то отпала и необходимость в орхестре в виде полного круга. На орхестре стали устраивать места для сенаторов. Сцена была очень низкой — в среднем 1,5 м — для того, чтобы сидящие в орхестре могли все хорошо видеть, но одновременно с этим и очень широкой. Расширившееся здание загородило старые пароды. Их теперь заменили проходы со сводами, устроенные под ступенями для сидения. Зрители проходили по ним к орхестре и затем шли на свои места.

В греческом театре передняя стена скены была расположена по касательной к орхестре (или несколько захватывала ее), а в римском театре — на диаметре орхестры. Римские театры, в противоположность греческим, сооружались вообще на ровном месте, и места для зрителей поддерживались мощными фундаментами со сводами, под которыми расходились во все стороны лестницы, идущие внутрь. Фасад богато декорировали.

В римском театре существовал и занавес, только он не поднимался вверх и не раздвигался, как у нас, в стороны, а спускался вниз в продольную щель, устроенную впереди проскения, то есть собственно сценической площадки. Проскений был снабжен люками и подъемниками.

Подробное описание римского театра в его сравнении с греческим дал знаменитый римский архитектор I в. до н. э. Витрувий. Необходимо только отметить, что его описание в точности не совпадает ни с одним из дошедших до нас театров. По-видимому, Витрувий в своем трактате дает идеальный план римского театрального здания вообще.

ГЛАВА XVIII «ПОСЛАНИЕ К ПИЗОНАМ» ГОРАЦИЯ

В римской литературе существовали произведения, специально посвященные театру, но они до нас не дошли. Однако сохранились некоторые сведения по театру в сочинениях отдельных писателей — Цицерона, Тита Ливия, Овидия, Тацита, Квинтилиана и некоторых других.

От одного из крупнейших представителей «золотого века» римской литературы, Горация (65 — 8 гг. до н. э.) дошло даже целое произведение, в значительной своей части посвященное драме и театру. Это его послание к братьям Пизонам, старший из которых занимался литературой. Уже в древности это послание было известно и под другим заглавием, указывающим на его содержание — «Об искусстве поэзии » (De arte poetica).

Не подлежит никакому сомнению, что Гораций был хорошо знаком с «Поэтикой» Аристотеля. Более того, отдельные положения «Послания к Пизонам» в очень сильной степени напоминают то, что дает Аристотель в своем трактате. Однако по глубине изложения и широте поставленных вопросов это произведение Горация значительно уступает «Поэтике»: основные положения Аристотеля — о фабуле, перипетии, катарсисе — не нашли отражения в «Послании» Горация.

Впрочем, Гораций, сам поэт-лирик, и не собирался концентрировать все внимание на эстетике драмы и театра. В поэтике Горация нет строго систематического расположения материала: она написана в форме непринужденного послания[317]. Первое требование, которое предъявляет Гораций ко всякому художнику, состоит в верности жизненной правде и соблюдении гармонического единства произведения.

Разумеется, и поэт и живописец претендуют на известную свободу творчества. Что же, надо им ее дозволить, но в пределах должной меры и здравого смысла.

Построение поэтического текста должно быть подчинено ясной логике. Быть может, кто-нибудь умеет хорошо описать рощу с алтарем Дианы, говорливый ручей или величавый Рейн, яркую радугу в дождливом небе, но зачем все это, если оно не к месту?

Возвращаясь в дальнейшем к вопросу о верном воспроизведении жизни, Гораций настаивает на максимальном приближении к правдоподобию.

Выдумкой теша парод, выдумывай с истиной сходно,
И не старайся, чтоб мы любому поверили вздору,
И не тащи живых малышей из прожорливых Ламий[318]

.