История античного театра

Существовали ли в Риме состязания при постановке спектаклей? По-видимому, таких состязаний не было[310], иначе это нашло бы отражение в каких-либо исторических памятниках. Но относительно того, что авторы пьес получали денежные награды и золотые венки, мы имеем совершенно определенные свидетельства. Эти награды зависели от приговора зрителей, оценивавших пьесу. Как все это происходило, — мы не знаем, хотя нам хорошо известно, что актеры нередко получали от публики знаки бурного одобрения или порицания за исполнение своей роли.

Как и в Греции, в Риме актерам приходилось много работать над исполнительской техникой. До нас дошли сведения о некоторых знаменитых римских актерах I в. до н. э.; это трагический актер Клодий Эзоп и комический — Квинт Росций. Эзоп был другом Цицерона, высоко ценившим его дарование. С большим успехом Эзоп выступал в ролях Агамемнона, Аякса, Андромахи и др. Античные писатели отмечают величественный характер его игры.

В 55 г., как это видно из одного письма Цицерона, Эзоп был уже стар и талант его иссяк. На представлениях при освящении театра, построенного Помпеем, или, быть может, при освящении храма Венеры Победительницы, Эзоп «играл так, что, по общему мнению, ему можно было бы перестать». Когда он стал произносить клятву, то в знаменитом месте: «Если я сознательно обманываю» — ему изменил голос[311].

Акробатический мим. Музей в Стамбуле

Имя Росция стало синонимом актерского мастерства и стремления к сценической правде. О нем говорили, что он не допускал на сцене ни одного жеста без того, чтобы не обдумать и не проверить его прежде. Росций любил копировать интересные образы, встречавшиеся ему при общении с людьми, а затем вводить их в свою игру. Он не чуждался иногда и портретного сходства. Так, он отомстил однажды врагу Фаннию, тем, что, играя в комедии Плавта роль сводника, придал ему облик Фанния.

Росцию приписывали введение масок в римском театре. Эту театральную реформу можно объяснить тем, что, с одной стороны, Росций желал приблизить римский театр к греческому, а с другой — при увеличившихся размерах римского театра — усилить зрительное впечатление для публики из простого народа, сидящей на далеких от сцены местах.

Из судебной речи Цицерона в защиту Росция выясняется ряд весьма интересных подробностей о жизни этого выдающегося актера. Оказывается, Росций брал учеников. Так, у него обучался раб упомянутого уже Фанния Херона по имени Панург. По окончании обучения раб должен был принадлежать им обоим, и вознаграждение за игру должно было делиться пополам.

В речи Цицерона «За Росция-актера» дается лестная характеристика способностей и нравственного облика Росция. Достойно внимания, что такая лестная оценка дается лицу, профессия которого отнюдь не считалась почетной в глазах римского общества. Росций, по словам Цицерона, сумел прослыть достойнейшим художником сцены, но римский народ ставит Росция как человека еще выше, нежели как актера. «В последние десять лет он мог вполне честным трудом заработать себе шесть миллионов сестерциев[312]_. Но он не захотел. Он имел в виду работу, а не наживу. Он до сих пор еще не перестал служить римскому народу, но давно уже перестал служить себе...». Цицерон говорит здесь о том, что Росций давно уже отказался от гонорара за свою игру.

Опровергая доводы обвинения, будто Росций даром эксплуатировал раба (то есть Панурга), принадлежавшего Фаннию, Цицерон говорит: «Что в нем принадлежало Фаннию? — Тело. — Что Росцию? — Умение... Тело его не могло заработать и двенадцати асов[313], а за свою выучку, которой он был обязан Росцию, он получал не менее ста тысяч сестерциев... Какие надежды, какой интерес, какое сочувствие и расположение публики сопровождал первый дебют Панурга! А почему? — Он был учеником Росция!»[314] Желая ярче подчеркнуть блестящие педагогические способности своего подзащитного, Цицерон приводит случай с комедийным актером Эротом. «Когда его выпроводили со сцены не только свистками, но и ругательствами, он прибежал в дом моего клиента — словно к алтарю — с просьбой взять его в ученики, под свое покровительство, прикрыть его своим именем, и в самое короткое время вполне плохой актер сделался первоклассным комиком!»[315]

ГЛАВА XVII УСТРОЙСТВО ТЕАТРА В РИМЕ

До середины I в. до н. э. в Риме не было постоянного театра. Сценические игры устраивались на форуме, перед храмами, в Фламиниевом цирке, выстроенном еще в 220 г. до н. э., и других местах.

Плебейские игры, на которых в 200 г. до н. э. была поставлена комедия Плавта «Стих», происходили во Фламиниевом цирке, где бывали и другие более популярные зрелища — бои гладиаторов, бег колесниц, состязания атлетов.

Зрители сидели на скамейках перед сценой так, как это изображено на настенной живописи этрусской гробницы в Корнето.