История античного театра

Сцена изображает дом Ясона и Медеи в Коринфе. В прологе выступает кормилица, рассказывающая о несчастье, постигшем Медею, которую оставил Ясон. Отказавшись от пищи, Медея день и ночь проливает на своем ложе слезы и кричит, что ее супруг вероломно нарушил свою клятву. Даже дети стали ей ненавистны. Зная характер Медеи, кормилица высказывает опасение за будущее. Тревога ее возрастает еще больше, когда она узнает от воспитателя, который появляется на орхестре с двумя мальчиками, сыновьями Медеи, что на ее госпожу обрушилась еще и новая беда: Креонт изгоняет ее с детьми из Коринфа. За сценой слышатся крики Медеи, призывающей к себе смерть. Кормилица советует детям притаиться и не показываться на глаза матери, охваченной гневом и яростью. Из-за сцены опять слышатся крики. Медея проклинает и детей и отца, породившего их. На голос Медеи появляется хор коринфских женщин. Они пришли утешить Медею в ее горе.

Таким образом, Еврипид весьма искусно подготовляет в прологе выступление хора — парод. Крики Медеи за сценой продолжаются и после парода. Когда по просьбе хора Медея выходит из дома, взрыв ярости уже прошел и она более спокойно рассказывает о несчастье, обрушившемся на нее. С горечью говорит Медея хору о тяжелом положении женщины, которая должна быть безвольной рабой своего мужа и глядеть ему в глаза даже тогда, когда он на стороне тешит любовью свое сердце[114].

Но если вообще печально положение женщины, то еще печальнее и горше участь ее — Медеи: ведь она находится на чужбине, у нее нет ни дома, ни родных, ни друзей. Медея просит хор только об одном: пусть он не мешает ей, если она найдет какое-либо средство отомстить мужу. С этого момента все действия и поступки Медеи определяются стремлением осуществить свою месть.

Она просит Креонта позволить ей остаться в Коринфе хотя бы на один день, чтобы придумать, куда ей идти с детьми и как их устроить. Когда Креонт дает это разрешение, Медея, обращаясь к хору, говорит, что один день отсрочки нужен ей для свершения мести.

В следующем за этим объяснении между Медеей и Ясоном хорошо раскрываются характеры обоих главных персонажей. Встреча мужа и отвергнутой им жены — одна из самых сильных сцен трагедии. Ясон очень ловко обходит основной вопрос о причинах ненависти Медеи. Он начинает свою речь с нападения. За свою злобу, за свой распущенный язык Медея получает, по мнению Ясона, слишком малую кару: за такие преступления даже изгнание — благо. Называя себя верным другом, Ясон предлагает Медее помощь, чтобы ей и детям не остаться на чужбине без средств. В сильной и яркой речи Медея обвиняет Ясона в бесстыдстве.

Причинив столько зла своим близким, он еще может смотреть им в глаза. Медея вспоминает все, что она сделала для Ясона. Она говорит о своих преступлениях, совершенных из-за любви к нему. И что же? В награду за все это он позабыл о своих клятвах и изменил ей. Она в упор ставит Ясону вопрос, куда же ей идти с детьми.

Возражая Медее, Ясон прибегает к самым беззастенчивым софизмам. Напрасно Медея превозносит свои услуги; сам он считает, что всем обязан Киприде, которая зажгла в Медее любовь к нему. К тому же он уже давно и с лихвой заплатил свой долг жене.

Медея живет теперь не среди варваров, а в Греции и пользуется славой. Что же касается женитьбы, то он вступил в новый брак для того, чтобы устроить себя и упрочить положение своих детей через их братьев, которые родятся у него от новой жены. Какое большее счастье могло бы выпасть на долю изгнанника, чем союз с царевной? Медея опровергает последний довод Ясона — честный человек сначала уговорил бы близких и только потом вступил в брак, Ясон же сперва женился. Медея с негодованием отказывается от всякой помощи, которую предлагает ей Ясон.

После песни хора о страшной силе Эротов и о том разрушении, которое они внесли в жизнь Медеи, на орхестру входит чужеземец, афинский царь Эгей. На первый взгляд сцена с Эгеем представляется мало связанной с развитием фабулы пьесы. На самом деле это последний толчок, помогающий окончательно определиться плану мести Медеи. И дело не только в том, что Медея получает теперь место, куда она может бежать из Коринфа. Эгей бездетен, именно поэтому он был в Дельфах и просил бога даровать ему потомство. С точки зрения древнего грека, бездетность представлялась величайшим несчастьем.

И вот здесь-то, в разговоре с Эгеем, у Медеи возникает мысль причинить это величайшее несчастье Ясону и лишить его потомства, убив его детей. После ухода Эгея торжествующая Медея рассказывает хору о плане своей мести. Она позовет обратно Ясона и притворится, что согласна с приговором Креонта.