История античной литературы

«Вакханки» — трагедия из цикла мифов о Дионисе. Молодой бог Дионис, сын Зевса и фиванки Семелы, установил свои таинства в Азии и прибывает в Элладу с хором лидийских вакханок. Первый же город, в который он вступает, родина его матери — Фивы, отказывает ему в признании. Сестры Семелы распространяют слух, что брак ее с Зевсом — вымысел. За это Дионис поражает фиванских женщин безумием: они покидают свои дома и в вакхическом исступлении бродят по лесистым уступам горы Киферона. Царь Пенфей, сын Агавы, одной из сестер Семелы, намерен силой положить конец этому безумию, в котором он видит лишь одну разнузданность. Напрасно предостерегают Царя старцы; Пенфей пытается ввергнуть в оковы и заточить Диониса, выступающего в облике лидийского пророка-чудотворца, но Дионис помрачает разум Пенфея, и тот сам отправляется в одежде вакханки на Киферон, чтобы поглядеть на оргии. Исступленные фиванки, которыми предводительствует Агава, разрывают Пенфея на части, приняв его за льва, и Агава ликуя возвращается домой с головой сына в руках. Лишь затем наступает отрезвление. Плач Агавы над растерзанным телом Пенфея, известный нам по античным цитатам, в рукописях потерян вместе с началом речи Диониса, который теперь является в своем божественном величии и возвещает, что происшедшее было карой за непризнание его богом.

Наряду с потрясающими картинами религиозной исступленности, Эврипид устами хора прославляет радости дионисийского экстаза, восторги мгновенной полноты жизни; «мудрости» хор предпочитает наивную, нерассуждающую веру «простой массы». Трагедия вызвала самые разнообразные толкования: одни исследователи усматривают здесь отказ от вольномыслия и возвращение Эврипида на позиции народной веры, другие считают «Вакханки» ироническим произведением, протестом против культового безумия. Почвой, на которой могли создаться столь противоположные мнения, является двойственное отношение Эврипида к религии Диониса. Эврипид отнюдь не отказывается в своей трагедии ни от рационалистических толкований мифов, ни от их нравственного осуждения. Когда в конце трагедии Агава бросает Дионису типично эврипидовский упрек, что мстительность недостойна богов, Дионис не может дать удовлетворительного ответа на это моральное сомнение. С другой стороны, как художник сильных душевных движений и страстей, Эврипид находит в дионисийском экстазе также и положительные стороны, ради которых он готов сознательно закрыть глаза на ложность представлений, вызывающих этот экстаз.