История античной литературы

Литературная жизнь эллинистического мира ко времени империи уже клонилась к закату, теперь же она постепенно и неукоснительно угасала. Время трагедии миновало, а те драмы, которые возникали, носили не сценический, а декламационный характер. Широкая публика по-прежнему увлекалась мимами, к которым присоединился еще новый вид зрелища — пантомима, т. е. балет. Мимы имперского периода почти неизвестны, скорее всего они были импровизациями, предназначенными для однократного исполнения. Среди отдельных фрагментов любопытна пародия на еврипидовскую «Ифигению в Тавриде». Действие сценки развертывается на берегу Индийского океана, где оказывается похищенная юная гречанка. Местный царь, злой дикарь, объясняющийся на тарабарском наречии, собирается принести ее в жертву богине Луны. Неожиданно появляется брат девушки. Привезенным вином он допьяна напоил царя и его приспешников, освободил сестру и оба убежали. Самым распространенным поэтическим жанром продолжает оставаться эпиграмма, в которой наряду с прежними темами и мотивами появляются новые. Во второй половине I в. до н. э. уроженец Лесбоса Кринагор, одаренный и интересный поэт, вводит в эпиграмму злободневную тему с событиями повседневной жизни. Кринагор был послом в Риме. Его очередная поездка в Италию вдохновила его, например, на следующую эпиграмму:

Плыть снаряжаюсь в Италию; я ведь к товарищам еду, —
Долгое время уже с ними я был разлучен.
Нужен для плаванья мне проводник, чтобы прямо к Кикладским
Вел островам, а потом в древнюю Схерию вел.
О помоги мне, Менипп, написавший о плаванье книгу,
Ведь географию всю ты в совершенстве постиг.

(Пер. Л. Блуменау)

Часто в эпиграммах прорываются ноты сожаления об утраченном прошлом. В эпиграммах Антипатра и Филиппа, уроженцев города Фессалоники, эти мотивы уживаются с прославлением Рима. В идиллических тонах они славили Рим и его правителей. Во времена императора Нерона, т. е. во второй половине I в. н. э., поэт Лукиллий обращает основное внимание на те сатирические элементы, которые в малой степени были присущи уже эллинистической эпиграмме. Его стихи — злые насмешки над представителями разных профессий, над социальными типами — словно перекликаются с изображениями шаржированных персонажей италийских мимов:

Раз увидал Диофант Гермогена-врача в сновиденьях —
И не проснулся уже, хоть и носил амулет.

В другой эпиграмме повесился некий скупец, увидавший во сне, что он израсходовал лишнее, в третьей — из соседей известного певца остался в живых лишь один:

Он от рождения глух. Так природа, лишив его слуха,
В вознагражденье дала более долгую жизнь.

Начинание Лукиллия завершил его младший современник, римский поэт Марциал.

Свидетельством упадка эпиграмматической поэзии могут служить всевозможные поэтические трюки, типа эпиграмм, читаемых в обратном порядке, всевозможных анаграмм и т. д. В IV в. в эпиграмматическую-поэзию вносится религиозная, христианская тема (Григорий Назианзийский). Но тем настойчивее, с другой стороны, звучат гедонистические мотивы (Павел Силенциарий, Агафий). Наряду с дидактическими наставлениями и философскими размышлениями поэты говорят о разочаровании и усталости от жизни (Паллад).

Кроме обильной и разнообразной эпиграмматической поэзии продолжается также гимническая. Однако гимны постепенно изменяют содержание: они наполняются христианскими мотивами и на их основе возникает византийская гимнография.