История античной литературы

Иными путями шли римские элегики. Центральной темой их поэзии становится любовь. Именно в мире любовных переживаний находят они главное содержание жизни. К принципату римские элегики относятся критически. Проперций и Овидий высмеивают изданные Октавианом Августом законы о браке, выражают презрение к государственной деятельности и военной службе. Тибулл игнорирует политические события, не упоминает даже имени Октавиана. В своих элегиях эти поэты создают особый мир, противопоставленный официальному миру. Они требуют уважения и внимания к чувствам, которые до сих пор не играли центральной роли в творчестве римских поэтов. Они используют при этом мотивы и образы античной любовной поэзии, видоизменяя их и как бы пропуская сквозь призму авторского восприятия. В центре элегии — личность самого автора, всегда описывающего собственные переживания, события своей жизни. Субъективный характер римской элегии отличает ее от повествовательной любовной элегии на мифологические темы, которую культивировали эллинистические поэты. Главными персонажами элегии являются: юноша-поэт, автор любовных стихотворений, его возлюбленная, к которой обращены элегии, многочисленные соперники поэта, в том числе богатый воин. Любовные страдания, жалобы на неверность возлюбленной, описания свиданий, грусть по поводу разлуки, различные советы влюбленному — обычные мотивы римской элегии. Сборники своих стихотворений поэты посвящают возлюбленной, давая ей какой-нибудь псевдоним. Галл посвящает элегии Ликориде, Тибулл — одну книгу Делии, другую — Немезиде, Проперций — Кинтии, Овидий — Коринне. Немезида — имя богини мщения, Делия и Кинтия — эпитеты Артемиды, Коринна — имя древнегреческой поэтессы. Любовь описывается в элегии как высокое служение жестокой и капризной возлюбленной, которую поэты называют domina — «госпожа». Возвышенный характер чувств героев элегий привлек впоследствии внимание к этому жанру поэтов средневековья и Возрождения, провансальских трубадуров и миннезингеров, воспевавших своих прекрасных и неприступных дам.

Первым представителем элегии принято считать Гая Корнелия Галла (69—26 гг. до н. э.). Его сборник в 4 книгах, посвященный Ликориде, до нас не дошел. Однако известно, что из всех элегических поэтов Рима он был ближе всех к эллинистическим поэтам, Евфориону и др. По-видимому, мифологические темы играли в его элегиях значительно большую роль, чем в творчестве других римских элегиков.

ТИБУЛЛ

Из античной биографии известно, что Альбий Тибулл (ок. 50— 19 гг. до н. э.) происходил из сословия всадников и был близок с Мессалой Корвином — крупным оратором и государственным деятелем, бывшим республиканцем, перешедшим после поражения при Филиппах на сторону Августа. С Мессалой Тибулл побывал, по-видимому, в Галии (поход против Аквитанцев в 30 г. до н. э.) и на Востоке (война с киликийцами 28—27 гг. до н. э.). В биографии сообщается, что поэт даже получил за свои военные заслуги почетные дары, однако в элегиях он постоянно изображает себя бедняком, ненавидящим кровавые войны.

Дошедший до нас «Тибулловский сборник» включает в себя две книги элегий, принадлежащих самому Тибуллу: I книга посвящена Делии, II — Немезиде; III книга состоит из элегий некоего поэта Лигдама, по-видимому, члена литературного кружка Мессалы, IV — любовным письмам племянницы Мессалы Сульпиции к ее возлюбленному — бедному юноше Керинфу. В сборник включен также и «Панегирик Мессале» неизвестного автора.

В I книге элегий Тибулл рисует свой идеал жизни:

Пусть собирает другой себе желтого золота горы,
Югер за югером пусть пахотной копит земли,
Пусть в непрестанном труде он дрожит при врагов приближенье,
Сон пусть разгонят ему клики трубы боевой.
Мне ж моя бедность пускай сопутствует в жизни спокойной,
Только б в моем очаге теплился скромный огонь.
Житель села, я весной сажать буду нежные лозы,
Пышные буду плоды ласковой холить рукой.

(Пер. М. Е. Грабарь-Пассек)

Он мечтает всю жизнь прожить на лоне природы, совершая старинные сельские обряды и наслаждаясь обществом своей возлюбленной:

Слава меня не влечет, лишь Делия вместе была бы,
Пусть тогда назовут слабым, ленивым меня,
Лишь бы глядеть на тебя, когда час мой последний настанет.
Лишь бы обнять я тебя мог ослабевшей рукой!

(Пер. Н. В. Вулих)