Читаем История античной литературы полностью

Древние греки, для которых вопрос об историчности Гомера не вызывал сомнений, не сохранили, однако, никаких достоверных сведений об его жизни. В одной анонимной эпиграмме отмечены бесплодные попытки античных критиков установить хотя бы место рождения поэта:

Ты не пытайся узнать, где родился Гомер и кто был он,Гордо считают себя родиной все города;Важным является дух, а не место; отчизна поэта —Блеск «Илиады» самой, сам Одиссея рассказ.

Никаких авторских ремарок нельзя обнаружить в тексте поэм. Жизнеописание Гомера, составленное из различных источников, датируемых временем не ранее VI в. до н. э., не представляет исторической ценности и изобилует самыми фантастическими данными. Вызывает сомнение даже собственное имя поэта, так как в жизнеописании он назван Гомером, или Мелисигеном.

В III в. до н. э. александрийские ученые решили выявить подлинный текст поэм на основании сличения многочисленных рукописных материалов. Тогда же было установлено различие между обеими поэмами и даже высказано предположение, что «Одиссея» сочинена другим автором. На рубеже IV—III вв. до н. э. своей злобной критикой Гомера прославился некто Зоил, имя которого стало нарицательным для всякого пристрастного и необъективного критика. Гипотеза разделителей не встретила поддержки на всем протяжении античности. Более популярно было мнение о том, что поэмы сочинены в разные периоды жизни поэта. «Илиада», созданная поэтом в расцвете творческого вдохновения, представляет собой всецело действие и борьбу, а «Одиссея», почти полностью повествовательная, так типична для старости. «В «Одиссее» Гомера можно сравнить с заходящим солнцем, утратившим свою прежнюю мощь, но еще сохранившим былое величие» — так выразил эту мысль неизвестный автор трактата «О возвышенном» (I в. н. э.).

Александрийские ученые разделили каждую поэму на 24 части по числу букв греческого алфавита, распределив текст так, чтобы на каждый из 24 свитков пришлось приблизительно одинаковое количество стихов. Отсюда ведет свое начало деление поэм на 24 книги (свиток — книга). К античности восходят также многочисленные толкования и комментарии к поэмам — так называемые гомеровские схолии — дополненные и переработанные византийскими учеными. Последние после взятия турками Константинополя и падения Византии перенесли свою деятельность в страны Западной Европы и познакомили сперва Италию, а затем и другие европейские страны с гомеровским эпосом. Но в Европе очень долго к Гомеру относились с предубеждением и, подходя к нему со своими эстетическими мерками, назвали «грубым», «неизящным», предпочитая ему римского эпического поэта Вергилия.

В 1664 г. француз д'Обиньяк, также на основании эстетических критериев своего времени, высказал предположение, что «Илиада» составлена из отдельных эпических песен и не может быть единым произведением. Изданная в 1715 г. книга д'Обиньяка прошла незамеченной.

Во второй половине XVIII в. в Англии и в Германии возник интерес к национальному наследию прошлого. Тогда же был открыт новый поэтический мир народной фантазии и мерилом эстетической ценности народной поэзии, выражением «народного духа» стала считаться гомеровская поэзия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»
По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Книга Н. Долининой «По страницам "Войны и мира"» продолжает ряд работ того же автора «Прочитаем "Онегина" вместе», «Печорин и наше время», «Предисловие к Достоевскому», написанных в манере размышления вместе с читателем. Эпопея Толстого и сегодня для нас книга не только об исторических событиях прошлого. Роман великого писателя остро современен, с его страниц встают проблемы мужества, честности, патриотизма, любви, верности – вопросы, которые каждый решает для себя точно так же, как и двести лет назад. Об этих нравственных проблемах, о том, как мы разрешаем их сегодня, идёт речь в книге «По страницам "Войны и мира"».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Наталья Григорьевна Долинина

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное