История античной литературы

Любой из смертных может в день единый
Упасть и вновь подняться...

Но Аяксу уже не суждено подняться живым. Когда безумие оставляет его, и он, придя в себя, видит содеянное, его охватывает беспредельное отчаяние, так как благородный человек должен «либо славно жить, иль славно умереть». Тщетно Текмесса, верная подруга, и дружина, составляющая хор, уговаривают и удерживают его от отчаянного поступка. Утешив их и усыпив их подозрения, Аякс уходит на берег моря и там бросается на меч.

Смертью Аякса трагедия не завершается, но открывается ее вторая часть. Агамемнон и Менелай запрещают хоронить тело Аякса. В его защиту выступают сводный брат Тевкр и недавний враг Одиссей, который в отличие от Атридов знает меру ненависти и вражды. Здесь нет двух драм, объединенных в одну, так как по античным представлениям жизненный путь человека завершается его погребением. Даже во времена Софокла лишение погребения было наказанием за тягчайшие преступления, например, за измену родине[65]. Вырванным у Атридов согласием на достойное героя погребение завершается трагедия Софокла. Честь Аякса восстановлена, и теперь никто не усомнится в том, что

Он был лучшим из лучших; из смертных никто
С ним сравняться не мог...

Это не драма о преступлении и наказании, а трагедия великого человека, непреклонного и мощного, чуждого компромиссам, который сам принял на себя удар и сам выбрал для себя героическую смерть. Аякс таков, каков он есть, другим он быть не может.

В 442 г. была поставлена трагедия «Антигона», за которую афиняне не только присудили Софоклу первую награду, но даже, по преданию, вручили ему высшую военную власть, выбрав стратегом.

Сюжетно «Антигона» связана с «Семерыми против Фив» Эсхила. После смерти Этеокла и Полиника Креонт, новый правитель Фив и дядя погибших, приказал с почестями похоронить Этеокла, а тело Полиника выбросить за крепостные стены на растерзание псам. Антигона пренебрегла запретом царя и, исполняя сестринский долг, тайно похоронила Полиника, за что была заживо замурована в склеп. Когда же царь понял свое заблуждение и решил помиловать девушку, она была уже мертва.

Долгое время толкование этой трагедии основывалось на оценке ее Гегелем, который определял трагический конфликт «Антигоны» как неизбежный и вечный конфликт принципов семьи и государства. По мнению Гегеля, защитницей семейных прав выступала Антигона, а ее противник Креонт отстаивал идеи государства. Оба они в отдельности правы, но так как интересы семьи никогда не могут совпасть с интересами государства, то в их столкновении раскрывалась вся глубина трагической коллизии, в результате которой мученической смертью погибала Антигона, подрывая своей гибелью незыблемые устои государства. Учение о несовместимости интересов семьи и государства, закономерное в условиях современной Гегелю действительности, было им механически перенесено в античную трагедию в соответствии с философскими и эстетическими критериями первой половины XIX в., совершенно неприемлемыми для греческой драмы V в. до н. э. Однако авторитет великого немецкого мыслителя и широта проблематики софокловской трагедии определили чрезвычайную популярность гегелевской интерпретации «Антигоны»[66].