История армянского народа. Доблестные потомки великого Ноя

Дальше армянский автор перечисляет деревни, розданные между новым духовенством; вместе они составили 12 298 домов и могли выставить 5470 всадников и 3807 пеших воинов – небольшую армию в 9 тысяч с лишним человек. Летописец добавляет:

«Все эти деревни были с самого начала под властью идолопоклонства. Князья подтвердили пожалование их церквям, и святой Григорий распорядился соответственно».

«Затем, – говорит Корюн («Житие Маштоца»), – он [Маштоц] приступил к расследованию секты бесстыдных и непокорных барбарианов [или борборитов – эта секта появилась во II веке и отрицала Страшный суд]. И когда не нашел никакого средства обратить [их] на истинный путь, он взялся за посох усмирителя и предал [их] тяжким мукам в тюрьмах, пытках и тисках. Но когда [после применения] и этих [мер] оказались они лишенными спасения, тогда избивали, предавали огню, мазали их сажей и, опозорив разными способами, изгоняли их из страны»[48].

Царь помог Григорию построить город Эчмиадзин (то есть «Сошествие Единородного»), и древний Вагаршапат стал святым городом армян, интеллектуальным центром страны. Огромное скопление церквей и монастырей, построенных за века, вместе с бесчисленными постройками, жилыми зданиями для архиепископов, епископов, архимандритов, священников и монахов – таков Эчмиадзин, столица католикоса всех армян. Этот духовный сан в христианстве можно сравнить только с папством, но в то время как наследник святого Петра лишь только изредка вмешивается в политику, католикос всех армян в Эчмиадзине нередко был вынуждаем обстоятельствами действовать как правитель от имени своего народа. Обладатель этого сана был облечен очень большими полномочиями. Католикос, однако, не всегда восседал в Эчмиадзине; он переезжал в Довин, Ани, Ахтамар и Сис, везде сохраняя свое высокое положение в моральной и интеллектуальной жизни народа.

Закончив свой труд, Григорий передал кафедру сыну Аристакесу, который был его подчиненным с 318 года и в качестве представителя Армянской церкви присутствовал в 325 году на знаменитом Никейском соборе, откуда исходят принятые у армян догматы веры. Затем Григорий удалился в пещеру на горе Сепух в Верхней Армении и вскоре умер.

Царь смотрел на обращение Армении в христианство как на политический шаг. Дав стране национальную религию, Трдат освободил ее от иностранного влияния, ибо Рим, по описанию местных авторов, еще оставался языческим в течение некоторого времени, а Персия вернулась к религии Заратустры. Следовательно, это означало утверждение армянской национальной самостоятельности, что усиливало индивидуальный характер потомков Айка, способствовало их народному единству и тем самым национальной независимости.

Тем временем обращение Трдата и Константина в христианство вызвало у персов тревогу за будущее. Чтобы предупредить опасность, которую они предвидели в союзе христианских владык против поклоняющегося Ормузду Ирану, их эмиссары совратили большое количество вельмож и сановников Армении и вовлекли их в заговор за восстановление язычества в землях у Арарата. Если верить Агатангелосу, Трдата убили во время охоты, возможно, по наущению персов, но это убийство не привело к возвращению прежнего культа, ибо народ по всей стране оплакивал покойного царя.

«Тело Трдата, – говорит автор жизнеописания этого монарха, – доставили в Тортан и положили в серебряный гроб, украшенный драгоценными камнями, а везли его мулы в золоченой упряжи. Отряды вооруженных воинов со знаменами стояли по обе стороны, а перед гробом пели погребальные песни и жгли курения… За костром играли трубы и арфы, которые вторили голосам рыдающих женщин…»

Противодействуя христианской религии, сасанидское правительство, как мы видели, преследовало политические цели. Каждый раз, когда персы с победой входили в Армению, их войска сопровождали маздеистские жрецы, которым царь царей приказал насаждать в стране иранскую веру, дабы Армения, оставшись христианской, не стала аванпостом для борьбы Рима с Персией. Вместе с христианами служители маздеизма преследовали и оставшихся приверженцев языческой веры предков.

«Он [Ардашир или Арташир I], – говорит Мовсес Хоренаци, – побуждает усилить службу в храмах, пламя же Ормузда на алтаре в Багаване велит поддерживать неугасимым. Однако статуи, установленные Валаршаком в Армавире, изображения его предков вместе с Солнцем и Луной, которые были перенесены из Армавира в Багаран, и еще раз – в Арташат, – их Арташир разбивает. И, объявив письменным указом нашу страну своей данницей, полностью закрепляет ее за собой».

Эти попытки ктесифонского двора вернуть Армению в персидскую сферу влияния путем обращения ее в маздеизм продолжались до самого конца Сасанидской династии.