История Авиации 2003 05

[10] Согласно данным, опубликованным в книге Дж. Стюарта «Воздушная мощь — решающая сила в Корее» на с.99, применение управляемых бомб TARZON было прекращено, «когда Бомбардировочное командование переключилось на ночные действия, исключавшие визуальное наблюдение за бомбой при её полёте к цели. Кроме того, некоторые цели были сильно прикрыты огнём зенитной артиллерии и действия по ним представляли неоправданный риск для самолётов[-носителей]». Произошло это в конце октября 1951 г.

[11] Причина, думается, была в другом. Дело в том, что в то время отношения между СССР и США были весьма напряжёнными и с учётом того, что в соседней стране уже шли крупномасштабные боевые действия, даже выдвижение и подход к воздушному пространству Советского Союза крупной группы американских боевых самолётов однозначно рассматривался бы как налёт и начало боевых действий. Поэтому ещё задолго до входа американских самолётов в советское воздушное пространство в частях ПВО страны была бы объявлена тревога и начался бы подъём дежурных сил перехватчиков (с каждого полка по одному звену) с одновременным переводом дежурной эскадрильи из готовности № 2 в готовность № 1. Если же это событие произошло бы в лётную смену, то на перехват истребительные авиаполки могли бы поднимать практически в полном составе.

Именно по такому сценарию часто развивались события в середине 80-х годов у восточных границ Советского Союза, когда Китай, пробуя на прочность нервы нашей ПВО, мог, например, устроить в небе над своим Урумчинским военным округом весьма захватывающий «воздушный парад», с одновременным подходом к границе на расстояние до 20 км примерно 450 самолётов. Надо заметить, что впечатления от этих «подходов», у тех, кто видел это в первый раз, оставались незабываемыми на всю жизнь!

Это в мирное время при относительно нормальных взаимоотношениях при приближении одиночных даже боевых самолётов к границам других стран начинается «канитель» с запросами по радио на международной частоте, с просьбой назвать себя, предупреждениями разного рода, просьбами отвернуть в сторону, угрозами применить оружие и пр., так как всегда есть вероятность банальной ошибки.

Когда же к границе приближается крупная группа самолётов, вероятность ошибки уже не рассматривается противоположной стороной даже в принципе! Сначала стреляют, а уже потом, если есть возможность, разбираются. Этого в Госдепартаменте и боялись.

[12] Думается, автор ошибается, так как данная оценка весьма спорная, поскольку вагоны на запасных путях, сгруппированные в составы, представляют собой куда более протяжённые и не стойкие к взрывам 500-фунтовых (227-кг) бомб цели. В сравнении с площадью, занимаемой инфраструктурой ж/д станции, запасные пути располагаются на существенно большей площади. Уничтожение примерно половины вагонов говорит о том, что на станцию упало примерно половина (или чуть больше) сброшенных бомб.

[13] Попробуем подсчитать много это или мало 2,5 тысячи 500- фунтовых (227 кг) бомб, сброшенных за месяц по ночам «на скопления войск и техники вдоль линии фронта». Простой подсчёт показывает, что это 567,5 тонн. В «еженощном исчислении» это составляет всего 18,91 тонны, что даже для не столь протяжённой линии фронта, какая была в Корее, практически незаметно.

Как известно, всё познаётся в сравнении. В качестве иллюстрации возьмём, к щшмеру, знаменитый женский 46-й НБАП, летавший на По-2 с бомбовой нагрузкой 200–300 кг. Например, летом — осенью 43-го три десятка его экипажей могли, совершив по паре вылетов за ночь, сбросить на Багерово примерно такое же по массе количество бомб. И поскольку все они падали в районе одного и того же объекта это было весьма заметно для немцев. Уместен вопрос: почему? Да потому, что каждый По-2 в ходе вылета совершал как минимум один прицельный заход, т. е. всего за ночь заходов на цель было свыше полусотни! Теперь зададимся вопросом: сколько заходов ночью на цель под зенитным огнём сделает два экипажа В-29, в бомбоотсеках которых висят около 20 тонн полезной нагрузки в виде, например, примерно 80 тех же самых 500-фунтовок? Конечно, при удачном стечении всех обстоятельств, сброс всего бомбового груза залпом позволит нанести противнику значительный ущерб. Однако имеющиеся в распоряжении редакции копии американских фотоснимков позволяют утверждать, что ночью экипажи В-29 сбрасывали бомбы, в основном, серией.

Иначе говоря только несколько фугасок попадали в цель или рвались в непосредственной близости от неё. Остальные благополучно ложились «в молоко».

[14] Совершенно непонятно, как соотносятся слова о том, что «В тот период ежесуточно совершалось … полтора десятка боевых вылетов, из них, как правило, один для ночных бомбардировок», если указано, что среднее количество сбрасываемых В-29 по ночам бомб составляло 18,91 тонны, а масса максимальной бомбовой нагрузки В- 29А равнялась 9072 кг, а В-29В — 10.342 кг?