История Авиации 2005 04

А произошло следующее, пока старлей Л., решил скоротать послеобеденный перерыв сном, его товарищ и сосед по комнате старлей С., не придумал ничего умнее, как пересчитать свои запасы местной валюты. Купюры показались ему излишне мятыми, и он принялся их гладить горячим утюгом. А надо сказать, что местные деньги население традиционно для надёжности пропитывает бараньим жиром. Причём, отнюдь не лучшего качества. А потому и запах был соответствующим. С некоторых пор, был ещё один повод, почему старлей не выносил этого, чудовищного запаха, он был причиной некоторых не особо приятных воспоминаний.

Когда старлею приходилось слышать, что в училище были некоторые совершенно ненужные предметы, он был готов плюнуть этому человеку в лицо. Хотя ещё недавно сам так думал. Но в пер вый же месяц пребывания в Афганистане он убедился как в соб ственной неправоте, так и в гениальности тех, кто составлял прог раммы военных училищ.

Вот, казалось бы, на кой чёрт будущему пилоту или инженеру, политэкономия с её первичными накоплениями капитала и прибавочной стоимостью?..

Ан, нет, оказалось очень даже надо!. В «Союзе», где прилавки магазинов не ломились от обилия ширпотреба, эти знания тихонько дремали на задворках сознания в разделе «к сведенью», поскольку проблемы недостатка личных финансов не было как таковой. Но первое же посещение гарнизонных «Берёзок» и дуканов проводило к неутешительному выводу: его личная покупательная способность далеко отставала от желания обладать. А хотелось, преимущественно молодым людям многого — джинсов, кроссовок, швейцарских часов, магнитофон, хороший подарок девушке, да всего не перечислить. Такой дисбаланс действовал на умы как разность потенциалов на электрический ток. Что, в свою очередь, привело к состоянию некой неудовлетворённости, которую работники политотдела называли не иначе, как недостойной советского человека жаждой наживы. Но именно эта «жажда» заставляла шевелиться мозги и применять на практике полученные знания.

К примеру, чтобы купить в дукане джинсы, нужна некая сумма. Получить её можно, поменяв некоторое количество чеков на афгани, или просто продать какие-либо материальные ценности. Но для этого нужно было этими самими ценностями обладать, а что делать тем, кто по роду службы выхода на них не имеет?

Нет, не зря преподаватели вдалбливали в юные головы формулу «деньги — товар — деньги». Вскоре было установлено, что если приобрести в военторге за чеки определённый товар и потом реализовать его оптом в дукане, то можно было достичь восьмикратной и более рентабельности, в сравнении с прямым обменом.

Упомянутое руководство политотдела называло это спекуляцией и боролось с ней в меру сил. Старлей вспомнил, как прилетевший к ним в командировку пропагандист зачитывал взятые в соответствии с «новым мышлением» Михаила Горбачёва «реальные» социалистические обязательства полка. После всевозможных «улучшить,, повысить… ускорить…», он приступил к «искоренению недостатков» и обозначил, так сказать, первый рубеж на пути к светлому будущему:

— сократить пьянство, на 15 %;

— сократить спекуляцию, на 20 %.

— сократить внебрачные половые связи, на 25 %!!..

Такая постановка вопроса заинтересовала старлея, он очнулся от полудрёмы в которой благополучно пережил весь доклад и далее уже с любопытством слушал пропагандиста. Тот повещал ещё минут пять, после чего традиционно обратился к присутствующим:

— У кого есть вопросы?

— У меня! — первым взметнул руку старлей.

— Слушаю вас, — тоном священника отпускающего грехи, сказал пропагандист.

Торжественное собрание, посвящённое годовщине Октябрьской революции. Как правило на подобных мероприятиях и озвучивались «солдатами партии» разные обязательства, отдуваться за выполнение которых приходилось другим.

— Я вот не понял, что брать за 100 %? А то ведь непонятно, что и как сокращать?..

Пропагандист расцвёл улыбкой кардинала Ришелье из фильма «Три мушкетёра»:

— Вам, товарищ старший лейтенант, вообще ничего нельзя, ни первое, ни второе, ни третье!..

Такой ответ озадачил старлея. Это что же получается, под «сокращение» попали только молодые пилоты? А потому на всякий случай он задал ещё один вопрос:

— А ему можно? — он указал на дремавшего рядом своего командира капитана А.

— Ему тоже нельзя, — с той же улыбкой сказал, как отрезал пропагандист. А чтобы пресечь дальнейшие дурные, по его мнению, вопросы, добавил:

— Никому из вас, ничего нельзя! Понятно?

— Понятно, — ответил старлей, хотя так ничего и не понял, но по опыту знал, что спорить с работниками политотдела занятие неблагодарное.