История Австрии. Культура, общество, политика

Совершенно иначе складывалось положение растущего числа наемных рабочих, пролетариата. Жизнь этой группы была ужасающей, ее характеризовали долгий рабочий день, низкая заработная плата, скверные жилища, несбалансированное питание, катастрофические санитарные условия, болезни, алкоголизм. Эксплуатация, которой подвергались беспомощные и неорганизованные рабочие, была невероятной. Хотя в предмартовский период проблема «пауперизма» («социальный вопрос», как его назвали позже) уже обсуждалась, идеи Маркса и Энгельса были восприняты только в семидесятые годы. Под напором крепнущего рабочего движения государству пришлось издать ряд законов, несколько улучшивших положение пролетариев (например, запрещение детского труда, введение фабричной инспекции и т. д.). Тем не менее, положение рабочих в монархии еще долго оставалось безотрадным и стало медленно улучшаться только в XX столетии в связи с усилением социал-демократии и введением всеобщего избирательного права. /244/-/245/

Предмартовский период

/245/ Десятилетия между окончанием наполеоновских войн, за которым последовало переустройство Европы в ходе Венского конгресса, и революцией 1848 г. кажутся мирным, спокойным временем. Культура бидермайера, которой суждено было стать символом Австрии, отличалась «уютностью», а крестьяне на идиллические альпийских пейзажах Вальдмюллера и Фенди выглядели опрятными и довольными. Промышленных предприятий на этих картинах нет. Но лицевая сторона бидермайера обманывает, уход буржуазии из политики прикрывал ее жажду власти, моральная чистота бюргерства – потребность, конечно же, скрытую, в порнографии и проституции, социальное спокойствие – брожение, а общественная гармония – серьезную напряженность и конфликты.

Мирное государство, не воевавшее тридцать лет, если не считать интервенций в рамках Священного союза, сегодня бы заняло первое месте в составляемом «Международной амнистией» списке нарушений прав человека. Оборотной и довольно мрачной стороной бидермайера были политические преследования, пытки и цензура. Идеи Французской революции подтачивали основы политического режима, либерализм предполагал участие в управлении государством рядовых граждан, чьи права должна была обеспечить конституция. Особенно разрушительной силой был для монархии национализм. Именно поэтому государство, политику которого в значительной степени определял князь Меттерних, вело беспощадную борьбу против этих идей. «Кучер Европы», добившийся серьезных успехов на международной арене, во внутренней политике был тираном. Система Меттерниха стро- /246/ илась на подавлении всякого свободного выражения мысли, действовала отлаженная цензура, запрещалось любое скопление людей в публичных местах, кроме театра и бального зала. Шпики и полиция вели слежку за всеми вызывавшими подозрения. Переносить эту систему позволяла лишь считавшаяся в высшей степени австрийским свойством «расхлябанность».

Помимо императора политическим влиянием обладала только «придворная камарилья», то есть узкий круг доверенных советников. Хотя представители сословий время от времени могли собираться, облачившись в свои разноцветные форменные одежды, их политическое влияние было равно нулю. Господство консервативных сил на протяжении всего XIX века опиралось на армию, бюрократию и католическую церковь (протестантам Меттерних не доверял, так как своим появлением они были обязаны «революционному акту» – 95 тезисам, прибитым Лютером к дверям Замковой церкви в Виттенберге). Хотя союз между троном и алтарем не нашел выражения в конкордате, как то случилось во времена неоабсолютизма, он был одной из опор государства. /247/

Меттерних доминировал в политике еще во времена императора Франца. Принцип правления «доброго старого Франца», как непонятно почему назвали его позже, заключался в использовании межнациональной напряженности в качестве основы «порядка и всеобщего мира». Сын императора Фердинанд, который должен был унаследовать престол в соответствии с принципом легитимности, был эпилептиком, страдал слабоумием и не был способен к управлению. Когда в 1830 г. революция во Франции смела представителей прямой линии Бурбонов, поставив на их место Луи Филиппа Орлеанского («короля-буржуа»), ситуация /248/ в монархии Габсбургов законсервировалась. Среди представителей династии были несколько способных, отчасти очень популярных эрцгерцогов (эрцгерцог Карл и, прежде всего, Иоганн^{40}), и это вызывало страх повторения событий, подобных французским.

Тем не менее, император, которого твердо и не вполне бескорыстно поддерживал Меттерних, выступил в пользу принципа легитимности. В 1835 г. Фердинанд унаследовал отцовский трон, но вместо него управляла «государственная конференция», со- стоявшая из эрцгерцога Людвига, Меттерниха и Франца Антона Коловрата.[115] Подлинным регентом был Меттерних.