История Бастилии. Четыре века самой зловещей тюрьмы Европы, 1370–1789

Герцог Гиз был, однако, недоволен таким оборотом дела. Он рассчитывал на то, что король по-прежнему будет жить в Лувре, но находиться в зависимости от него, что дало бы ему возможность управлять именем Генриха III и приобрести в провинциях необходимое влияние; а вследствие бегства короля герцог стал полным властителем Парижа, но это бегство придавало этому событию характер бунта, и Гиз испугался собственного успеха. Но первое впечатление скоро прошло, и Гиз начал действовать сообразно составленному им плану. Он решился ввести в Париж хорошую администрацию, упрочить ее как можно лучше, не возбуждая в народе волнений, и испытать себя в роли короля. Для этого нужно было, чтобы обычный ход дел не прерывался, а для достижения этой цели ему необходимы были люди преданные, на действия которых он мог бы положиться. Прежде всего Гиз отправился к посланникам иностранных дворов и объяснил события Дня баррикад со своей точки зрения, сваливая всю вину на отъезд короля.

Так как с удалением короля парламент прекратил свою деятельность, а для герцога Гиза было в высшей степени важно, чтобы функционирование правосудия не прерывалось, он отправился к главе этого учреждения Ахиллу де Гарле, который был в то время старшим председателем, чтобы склонить его к возобновлению парламентской деятельности. Зная, как строго Ахилл де Гарле относился к королю за его поведение и имея в виду, что он же отказался занести в парламентские реестры эдикты короля, обременительные для народа, герцог думал, что де Гарле легко согласится на его просьбу, но он ошибся в расчете. Ахилл де Гарле, хотя и порицал короля, был ему предан и оставался верным, несмотря на его бегство.

В разговоре с Гизом де Гарле высказал ему, что решительно порицает образ действия лиги, а членов ее считает бунтовщиками, которых следует предать суду, и усилия Гиза уговорить де Гарле, чтобы парламент снова приступил к отправлению правосудия, не имели успеха.

Наконец первый председатель сказал: «Я отправляю правосудие только в силу повеления короля, но король Франции отсутствует, и здесь, по моему мнению, никто не может считаться его представителем, а вы, господин герцог, менее, чем кто-либо. При настоящих обстоятельствах я вынужден выжидать, пока не узнаю воли короля».

Сошлись на том, что три депутата от парламента отправятся к королю в Шартр узнать, разрешает ли он парламенту приступить к своим действиям. Гиз не соглашался, чтобы парламент в полном составе отправился туда, опасаясь, как бы он не был там удержан, что совершенно расстроило бы его планы; притом главе лиги удалось убедить Екатерину Медичи, чтобы она написала Генриху III письмо, где говорилось, что если бы правосудие в Париже было отправляемо не от его имени, то ситуация выглядела бы так, будто он совершенно отрекается от всех своих прав на этот город. Условившись насчет отправки трех депутатов к Генриху III, Гиз с Бюсси-Леклерком и толпой лигеров отправился к Бастилии и послал Бюсси-Леклерка к губернатору требовать сдачи Бастилии. Последнему удалось так подействовать на Тестю, что тот сдал ее Гизу, а Гиз назначил на должность губернатора этого самого Бюсси-Леклерка. Сам герцог оставался в Бастилии в течение нескольких часов, чтобы сделать необходимые распоряжения и дать новому губернатору инструкции. Затем Гиз отправился в городскую администрацию для переговоров с прево[20] и его помощниками.

Став губернатором Бастилии, Бюсси-Леклерк замыслил обогащаться за счет заключенных. Так как уже прошло два дня со времени назначения его на эту должность, а заключенных не посылали, он отправился к герцогу Гизу во дворец. Узнав, что он находится в городской администрации, Бюсси-Леклерк отправился к нему туда с жалобой на то, что тот никого не заключает в Бастилию. Во время их разговора Гизу принесли письмо от де Гарле. Письмо было следующего содержания:

«Господин герцог! Я только что получил от короля приказание вместе с прочими членами нашей корпорации продолжить отправлять правосудие. Как верноподданный, я повинуюсь. Завтра двери парламента будут открыты для населения Парижа.

Де Гарле».

Тогда Гиз велел позвать к себе прево Перрёза и эшевенов. Они явились. Скрыв от них, что по приказанию короля парламент откроет свои заседания, он потребовал от Перрёза ответа на какое-то предъявленное ему требование. Последний отвечал ему, что обещал ждать, пока де Гарле не получит ответ от короля. На это герцог сказал, что он не может долее ждать и требует ответа немедленно. «В таком случае, – сказал Перрёз, – мой ответ все тот же: я отказываю».