История Бастилии. Четыре века самой зловещей тюрьмы Европы, 1370–1789

Леклерк, как мы уже видели, занимал в парламенте должность прокурора. В то время старшим председателем был уже известный нам Ахилл де Гарле. Он хотел изгнать Леклерка из парламента за лихоимство, но Леклерк стал умолять его о помиловании, и де Гарле из сожаления к его семейству пощадил его, объявив, что если он еще раз попадется на этом, то будет непременно изгнан из парламента, и сдержал свое слово. После того Леклерк, бывший прежде учителем фехтования, опять обратился к прежнему образу жизни и стал именоваться Бюсси-Леклерком в память своего любимого ученика Бюсси Амбуаза, а также чтобы скрыть свое настоящее имя. Хотя Леклерк был виноват, но смещение с должности приводило его в ярость, и он хотел отомстить старшему председателю, а для этого необходимо было, чтобы герцог Гиз одержал верх. Поэтому-то он и подстрекал его к скорейшему началу открытых действий против короля. То же самое делала и герцогиня де Монпансье, но герцог Гиз, более благоразумный и более спокойный, намеревался вступить в бой только тогда, когда будет уверен в успехе, и более рассчитывал на любовь народа, чем на оружие. Совет шестнадцати тоже горел нетерпением скорее начать действия. Сначала они хотели идти на Лувр, захватить короля и постричь его в монахи, но оказалось, что у них не имелось для этого достаточной силы, а потому предложение было отвергнуто. Тогда Бюсси-Леклерк предложил идти на Бастилию, доказывая, что, завладев ею, они завладеют Парижем, а затем и Лувром, и при этом сослался на мнение герцога Гиза, сказав: «Я неоднократно слышал от него, что, владея Бастилией, мы владеем Парижем, владея Парижем, мы владеем Лувром, а имея в своей власти Лувр и Париж, мы господствуем над всей Францией». Его красноречие одержало верх, и это предложение было принято. Кроме того, один из членов предложил также завладеть арсеналом, чтобы не иметь недостатка в оружии и боевых припасах. Это тоже было принято. План Совета шестнадцати, однако, не имел успеха, потому что двор через одного из своих шпионов, прикидывавшегося приверженцем лиги, чтобы выведать их секреты, узнал обо всем этом. Хотя король не придавал никакого значения ни существованию Совета шестнадцати, ни их планам, но герцог д’Эпернон принял надлежащие меры, чтобы расстроить план Совета шестнадцати. Так это дело и не удалось. Герцогиня де Монпансье и Бюсси-Леклерк все-таки хотели устроить бунт, хотя бы вопреки желанию герцога де Гиза. Герцог же Гиз, изгнав немцев из Франции, прибыл в Нанси, куда были созваны члены лиги для совещания. Этот совет отправил к королю прошение, которое только по форме выглядело просьбой, а в сущности, это были условия, предлагаемые лигой Генриху III, и условия весьма тяжкие. Почти вся власть должна была перейти к Гизу. Кроме того, король должен был распустить всех своих любимцев. По своему обыкновению, Генрих затягивал переговоры единственно из желания выиграть время и не заниматься делами. В это время Совет шестнадцати беспрестанно призывал к себе на помощь герцога де Гиза, но он был благоразумнее их и в Нанси ожидал ответа на просьбу. В это время Совет шестнадцати, имея в своем распоряжении двадцать тысяч человек, снова вознамерился напасть на Лувр, но, как и прежде, придворный шпион донес обо всем, и король усилил бывший в его распоряжении гарнизон четырьмя тысячами швейцарцев. Узнав об этом, герцог Гиз тотчас же отправился в Париж, но остановился в Суасоне: одни считают, для того, чтобы не принимать участия в восстании, а другие полагают, для того, чтобы лучше руководить им. Какова бы ни была его цель, но восстание, известное в истории под названием День баррикад, произошло 12 мая 1588 г. Король бежал из Парижа, и ему не пришлось более туда возвратиться. При этом нельзя не вспомнить об одном как будто пророческом эпизоде, имевшем место во время его коронования и произведшем тогда сильное впечатление. Когда на Генриха возложили корону Карла Великого, он медленным шагом направился для принесения присяги над Евангелием[19], но в тот самый момент, когда протягивал для этого руку, он вдруг тряхнул головою и, сбросив корону, невольно при этом воскликнул: «Она слишком тяжела». Корона эта покатилась по полу, и король принес присягу без короны. Затем на него поспешили возложить другую корону, не столь тяжелую, которую он должен был носить в течение всего своего царствования, – но как только ему возложили ее на голову, он сбросил ее, сказав: «Эта меня давит». При этом герцог Гиз потихоньку сказал своему брату: «Первая слишком тяжела, вторая его давит; не будет ли для него пригоден монашеский венец?»

Но возвратимся к прерванному рассказу. С того дня, когда Генрих бежал из Парижа, властителем этого города стал герцог Гиз, и Бастилия перешла во власть лиги. Этим и оканчивается история Бастилии в правление Генриха III.

Бастилия во время господства Лиги