История безбрачия и холостяков

Если женщина бралась самостоятельно распоряжаться своим имуществом в том мире, где право почти всегда было на стороне сильного, на ее долю выпадали многие невзгоды, и происходило это не только в Византии.

Так, например, Людовик Святой получал многочисленные жалобы на своеволие королевских уполномоченных, и по его приказу было проведено расследование, в ходе которого выяснилось, что даже те, кто был призван следить за соблюдением прав наследования и владения фьефами, не гнушались брать поборы, а то и полностью разорять женщин, не имеющих покровителя-мужчины. В 1224 году Мария де Лепиньян жалуется, что после смерти отца она была изгнана из принадлежащего им замка. Предлогом послужило то, что отец Марии сражался вместе с графом Тулузским и впоследствии был несправедливо обвинен в ереси. Мать Марии даже не получила полагающуюся ей вдовью пенсию, им было не на что есть и пить, и никакой рыцарь короля Артура не пришел на помощь![204]

Эммелина де Бретевиль-сюр-Див в Кальвадосе требует вернуть ей надел земли в полтора акра, который держал ее отец и платил за владение три каплуна, три курицы и три хлеба. Неподалеку, в Меле, некая Аэлис приносит подобную жалобу от своего имени и от имени своих пяти сестер. Оделина, дама из Шавенье, измученная враждебными выходками сеньоров-соседей, поместила свои земли и имущество под королевскую опеку и вручила сто су королевскому судье — байи. Но соседи продолжали понемногу обкрадывать ее: отнимали у нее то 30 су, то несколько мер овса, то несколько мер пшеницы; дошло до того, что у одного из ее людей отобрали лошадь стоимостью в сто ливров![205] Множество жалоб подобного рода говорят о том, сколько незамужних женщин и вдов было среди мелких землевладельцев XIII века и как тяжело приходилось им отстаивать свои законные права.

Если незамужние женщины или вдовы не находили покровителя и не имели наследства, они должны были сами зарабатывать на жизнь. В перечне парижан 1292 года упоминается немало женщин, занимающихся разнообразными ремеслами: прачки, горничные, пергаментщицы, шляпницы, швеи, бельевщицы, знахарки, повитухи, свечницы… Однако не всегда можно сказать, замужем или одиноки женщины, указанные в перечне. Те, кто называется по фамилии брата, а не мужа, скорее всего одиноки (не замужем или вдовы), как, например, «Мабиль Пирожница, сестра покойного Жака де л’Эстеля», или «Пьеретта, сестра Шапьо-Сека», или «Жаннетта, сестра Жана», что живет с братом и матерью.[206]

Некоторые преуспевают в своем деле и открывают небольшие предприятия. Так, например, во второй половине XV века сестры Фижен и Севис ван Берхем вдвоем владели несколькими мастерскими по изготовлению шелковых чулок в Кельне и его окрестностях; про Севис доподлинно известно, что она была незамужней. Она умерла в 1489 году, и к этому времени в ее мастерских работало 19 подмастерьев![207]

Каким бы почтенным ремеслом ни занималась одинокая женщина, о ней ходят недобрые слухи. Холостяк, что волочится за каждой юбкой, — это удалой парень; незамужняя женщина, что снимает порчу и врачует, — потаскуха. Ее подозревают в самом худшем. Раймонда, парикмахерша в Бокере, мыла голову клиенту. Через некоторое время он был обвинен на основе ложных слухов в том, что вступил в связь с замужней женщиной, и приговорен к штрафу.[208] А Раймонда должна была подтвердить, что у нее нет мужа и что только профессиональные обязанности заставили ее дотрагиваться до головы мужчины.

Раймонда была всего лишь парикмахершей. Но если женщина обращалась к книгам, причем не к священным, а к светским, ее репутация подвергалась опасности. Изотта Ногарола (1418–1466), гуманистка из Вероны, получила утонченное образование, так же как ее сестра Джиневра, и занялась писательским трудом. В небольшом кружке итальянских гуманистов она быстро нашла единомышленников. Один из них, Гварино Веронезе, посоветовал ей ради забавы взять мужской псевдоним. Однако злые языки были тут как тут: ее обвинили в любовной связи со своим братом и сестрой. В одном из писем она жалуется Гварино: «В мире так много женщин, зачем же и я тоже родилась женщиной, почему меня презирают за мои дела и мои поступки?»