История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Христиане продолжали работать с Еврейской Библией и дальше, примерно в то же время, когда Лютер излагал и публиковал свои тезисы: в испанском городе Алькала-де-Энарес с 1514 по 1517 год печаталась, а в 1522 году была опубликована Комплютенская Полиглотта (известная на латыни как Complutum). В томах с первого по четвертый латинский текст Ветхого Завета приводится в центре страницы, Септуагинта — во внутренней колонке, текст на иврите — во внешней, а на полях определяются корни еврейских слов. (В пятом томе содержится Новый Завет на греческом и латинском языках.) В решении разместить латинский текст в центре можно усмотреть христианскую предвзятость; впрочем, даже так Полиглотта представляет собой невероятно значимый вклад в библеистику. В 1524–1525 годах вышло второе издание Библии Бомберга^{474}, и в нем уже была Масора — еврейский текст с пометками на полях, созданными ради того, чтобы манускрипт был переписан в точности; мы говорили о ней в главе 15. Библия Бомберга стала основой для печатных экземпляров Еврейской Библии и была таковой вплоть до XX века.

Что же касается Нового Завета, то в 1516 году Эразм издал свой греческий текст, и это вызвало споры — не только оттого, что многие считали латинский текст авторитетным и противились мысли, будто греческий оригинал способен его превзойти, но и потому, что Эразм, работая с текстом, принял ряд необычных решений. И самое заметное касалось так называемой «Иоанновой вставки»: это пассаж из Первого послания Иоанна.

Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино.

1 Ин 5:7

Если бы эти слова и правда были частью послания Иоанна, они бы стали явным ранним свидетельством доктрины о Троице — единственным в Новом Завете, если не считать фрагмента в Евангелии от Матфея (Мф 28:19). В наше время склоняются к мысли о том, что это послание, скорее всего, написано в начале II века; но в XVI столетии полагали, что его написал «любимый ученик» Иисуса, Иоанн Зеведеев, а значит, оно должно было появиться очень рано, в I веке, возможно, совсем скоро после того, как миновала эпоха Иисуса. Эразм знал, что «Иоанновой вставки» не было ни в каких ранних манускриптах Нового Завета — на самом деле ее внесли в Латинскую Библию, которую впоследствии, уже со вставкой, перевели на греческий. И потому Эразм эту вставку просто опустил, как опускают ее и все критические издания Нового Завета; впрочем, это не помешало ей появиться в Библии короля Якова (и в качестве сноски даже в «Новой пересмотренной стандартной версии», NRSV). На Эразма обрушилась лавина критики, и он пошел на попятный, вернув вставку в свое третье издание Нового Завета, вышедшее в 1522 году, поскольку выяснил, что в Дублине сохранился манускрипт, в котором эта вставка была. Это одно из самых вопиющих «правоверных искажений Священного Писания» — таких, при которых искажают текст библейской книги, подводя его ближе к более поздней ортодоксальной доктрине^{475}.

После того как, по большей части благодаря Эразму, появилось еще немало изданий Нового Завета, Роберт Этьенн опубликовал четвертое издание своего текста — оно было небольшим, набиралось мелким шрифтом, его можно было носить с собой, и это был первый Новый Завет, разделенный на пронумерованные стихи. Нумерация стихов сохранилась и до наших дней, пусть даже со временем вышло немало критических изданий. Важную роль сыграло издание новозаветного текста, которое вскоре после Этьенна выпустил Теодор Беза (1519–1605), преемник Кальвина в Женеве: он сравнил ряд манускриптов, в том числе и два, которыми владел сам — то были Кодекс Безы и Клермонтский кодекс — и издал критический текст, опубликованный в 1565 году. Время от времени он тоже вносил правки, если считал, что необходимо согласовать текст с ортодоксальным вероучением. Так, в Деяниях (Деян 2:47) мы читаем, что Господь прилагал к Церкви «спасаемых», а Беза исправил это на «предначертанных ко спасению», тем самым намекая на предопределение. Но внесение правок для него нетипично: в основном он работал как традиционалист.