История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Опять же, такое чувство, что в теории этот подход в последней инстанции отдает Библии превосходство над Священным Преданием, и умеренный протестант, в общем-то, не найдет, против чего здесь можно возразить — можно вспомнить, что в протестантизме тоже есть своя «священная традиция», выраженная не только в Символах веры, принятых почти всеми христианами как на Востоке, так и на Западе, но и в документах — тех же различных исповеданиях веры, признаваемых в разных протестантских церквях. По сути, совершенно очевидно, что Предание, играющее роль интерпретационной системы, говорит нам о том, какой смысл заложен в Библии. Разъясняющие материалы в какой-то мере определяют то, как мы читаем книгу; точно так же и в католичестве, если сказать как есть, Священное Предание диктует, как следует понимать Священное Писание. Но модель, которую предложил Пентиук, привлекает своим акцентом на том, что Писание и Предание — это не равноценные и не противоположные источники, а явления, различные по самой своей сути. Есть много теорий о том, как соотносятся Писание и Предание, но подход Пентиука — описательный, а не предписывающий — необычен, поскольку уделяет внимание тому, как эта взаимосвязь проявляется на деле. И кроме того, у такой модели есть и другое достоинство: она может подойти и к тому, как понимают Священное Писание иудеи, – только здесь в качестве «раздаточных материалов», объясняющих, как нужно читать Библию, выступает Талмуд.

Незаменимость Библии

Без Библии нам не постичь ни иудаизм, ни христианство. Без Священного Писания каждая из этих религий превращается просто в мимолетные убеждения, которые иудеи либо же христиане разделяют в настоящий момент, и нет никакого критерия, способного послужить мерилом их веры. А тогда возникает вопрос: благодаря чему Библия способна дать обеим религиям столь многое — ведь она же явно не представляет собой официальный документ, подобный Конституции США или Символам веры христианской Церкви? Мне кажется, что здесь главную роль играют исторические особенности, разнообразие и развитие тех книг, которые у иудеев и христиан считаются священными.

С одной стороны, Библия может контролировать и ограничивать религии, притязающие на нее как на собственность. Скажем, в утверждениях, связанных с Иисусом или Церковью, христианам необходимо остерегаться таких, которые явно противоречат новозаветным свидетельствам. Прозвучавший в эпоху Реформации призыв — вернуться к основам «первозданной» Церкви, о которой провозглашали страницы Нового Завета — был небезупречен, поскольку Реформаторам часто не хватало уместных исторических знаний, но, в принципе, он был вполне справедлив. Библия — это главный источник сведений о происхождении христианства, и иных свидетельств, помимо нее, у нас почти нет. Так в критическом исследовании Библии подтверждается тезис, который в XVI веке был протестантским, хотя сейчас его (по крайней мере, в теории) в той или иной степени приняли все Церкви.

С другой стороны, Библия может питать религиозную веру именно потому, что отличается от того, во что иудеи и христиане привыкли верить безотчетно: она может преподносить сюрпризы — причем порой из них способно возникнуть нечто новое и неизвестное, а иногда они становятся для нас настоящим испытанием. Библейские рассказы, присутствующие в Ветхом Завете, Евангелиях и Деяниях, повествуют о событиях, не стремясь направить нас к тому, во что нам следует верить, а воздвигают мир, в который мы можем пройти в своем воображении, после чего и наше восприятие, и наше понимание станут другими. Отчасти именно потому столь ценно, что в Библии есть повествования, а не только догматические определения или директивы. Для целых поколений читателей эти книги стали источником просвещения и глубокого смысла — благодаря истинной сути своего характера, а не просто потому, будто из них сумели что-то вычитать, приняв желаемое за действительное. Библия дает нам, как иногда говорят лютеране, «то, что мы не можем сказать себе сами»; иными словами, в Библии мы находим такие слова и рассуждения, к которым сами, без помощи, могли бы никогда не прийти. Необычайную разнородность библейских источников надлежит не упрощать, стремясь извлечь из них сокровенную суть, а принимать как торжество многообразия. Такое отношение подрывает большую часть традиционных подходов к толкованию, которые (как уже отмечалось) часто создаются с одной целью: убедиться, что Библия выражает «правоверное» послание. Освободить Библию от власти религиозных авторитетов — вот в чем смысл критических исследований, и это ведет к игре контрастов между Священным Писанием и догматами вероучений.