История болезни (документальная повесть) - часть вторая

После посещения «Центрального музея вооруженных сил», в грустном настроении возвращаюсь в отделение. Знамена родов войск, наградные сабли и пистолеты легендарных маршалов, все виды оружия, пушки, танки и самолеты перекрыла маленькая фотография на комсомольском билете с неуплаченными членскими взносами. Перед глазами стоит почти детское лицо детдомовца Александра Матросова, грудью закрывшего амбразуру с извергающим смерть пулеметом. Задумавшись подхожу к своей палате. Вдруг ощутил в груди тревогу: «Дошел ли Фатих Мамедович?». Осторожно открываю дверь - вижу энергично жестикулирующего азербайджанца. Он вновь всем доказывает, как плохо жить в Москве…

1 июля 1971 год.

Татьяна Александровна наконец сообщает:

- Саша, операция тебе назначена на 6 июля. Вызови маму и начнем интенсивно готовиться.

- Хорошо – долгожданное известие почему-то не обрадовало. С одной стороны - можно жить инвалидом с калоприемником, а с другой - полноценная жизнь без цекостомы, но есть риск вернуться в прежнее состояние или даже умереть.

Врач замечает мое сомнение:

- Боишься?

Стыдно за минутную слабость, пытаюсь отшутиться:

- Нет. Видимо за год сроднился с калоприемником, жалко расставаться.

- Не переживай, все детали операции мы продумали до мелочей. Александр Анатольевич и все врачи уверены в благополучном исходе…

Весь вчерашний день и сегодня с самого утра по радио постоянно передается информация о трагической гибели Советских космонавтов – Добровольского, Волкова, Пацаева. Полет космического корабля «Союз-11» закончился катастрофой – за 30 минут до приземления произошла разгерметизация кабины.

В палате больные выдвигают различные версии, вплоть до фантастических: « Американцы прожгли оболочку кабины корабля лазерным лучом».

Реактор газеты просит:

- Товарищи, зачем гадать? Создана правительственная комиссия из специалистов. Закончится расследование и нас известят о причинах катастрофы. – через паузу: - Мне очень бы хотелось пойти на церемонию прощания с космонавтами, но к сожалению, еще не позволяет здоровье.

Информация о церемонии прощания, заинтересовывает. Обращаюсь к нему:

- Георгий Александрович! А это где?

Он понимает мое намерение.

- Центральный дом Советской армии, находится там же где и музей Вооруженных сил. Это здание в форме пятиконечной звезды с колоннами.

- Видел! После обеда успею?

- Да, конечно. Событие резонансное – прощание продлится скорее всего до позднего вечера.

После обеда, переодевшись в кустах сквера спешу по уже известному мне маршруту. Огромное здание с колоннами видно издалека. Подхожу ближе и спокойно встраиваюсь в группу людей с венками. Подходит худощавая средних лет женщина и крикливым голосом, просит:

- Товарищи, кто не из нашей организации, пожалуйста выйдете! Очередь движется быстро, все пройдете!

Поразмыслив: «Действительно, мне спешить некуда, пройду позже». Выхожу и они трогаются к центральному входу. Шагаю вдоль широкой очереди в обратную сторону. Прошел с километр, а конца людскому потоку не видно. Вновь встраиваюсь в очередь – никто не возражает. Стою час, пошел второй, а движения практически никакого. Соседи ведут разговор на различные темы – о космонавтах ни слова. Все устали, некоторые лежат на газоне между тротуаром и дорогой. Сижу на железном заборчике, и наконец «врубился»: «Зря послушался крикливую женщину. Это был мой единственный шанс попасть в зал «Центрального дома Советской армии» и проститься с трагически погибшими героями космоса»…

6 июля 1971 год.

В полудреме прошла короткая летняя ночь. Взбунтовался основной инстинкт – инстинкт самосохранения. Не могу справиться с волнением. Мысленно уговариваю себя: «Десятая операция, пора бы привыкнуть». Не получается.

Нет еще семи – пришла мама. Так как я не нуждаюсь в уходе и лежу в общей палате, мама ночует у новых знакомых – Лепковых.

В моей записной книжке очень много московских адресов благодарных больных, за которыми ухаживала мама. Среди них

Лепков дядя Ваня – деревенского склада пожилой мужичок и его добродушная жена – тетя Шура. Они живут в самом центре Москвы на «Кузнецом Мосту», в однокомнатной квартире цокольного этажа большого дома. Зимой 1970 года, у дяди Вани, произвели ушивание большущей грыжи передней брюшной стенки.

Мама с тех пор переписывается с тетей Шурой. Они безропотно приняли ее на временное проживание. От Лепковых до института по «Сретенке» идти всего полчаса.

Присев рядом, мама берет мою ладонь в свою.