История болезни (сборник)

Еще минуту назад оба думали, что готовы все отдать, лишь бы увидеть людей, но вдруг оказалось, что вовсе не хотели этого. Гораздо спокойнее сидеть в свете костра и ожидать своей участи, а эти люди?.. Кто они? Что здесь делают? Куда идут в такое время и в такую погоду?..

– Может, тебе показалось? – с надеждой спросил Андрей, однако по лицу напарника понял, что он тоже б очень хотел, чтоб ему показалось, – может, нас действительно ищут?.. – в сознании Андрея не было такого смятения, потому что сам он не видел эти безмолвные мрачные фигуры – предполагать и строить догадки всегда легче, чем убеждаться воочию.

– Вряд ли, – Виктор покачал головой, – тогда они должны идти цепью; должны звать нас… И почему у них нет фонарей? – он задумчиво смотрел в вернувшуюся всепоглощающую темноту.

– И костер наш они должны бы заметить, – добавил Андрей, но мозг его уже включился в работу. От минутной апатии не осталось и следа, – а если это диверсанты?

– Кто? – в первый момент Виктор не понял, но потом сообразил – ведь завтра пуск боевой ракеты, – та-ак… – он склонил голову, обхватив ее руками, будто мысли разбегались, а он пытался удержать их, – интересный вариант. Только я не понимаю, зачем?.. Откуда им тут взяться, да и ракета, не ахти какая – ее уже сто раз показывали во всех телепрограммах; даже, кажется, продавали в третьи страны. Зачем им ночью лазить по этим дебрям? Нелогично…

– Но ты точно их видел? Тебе не померещилось?

– Точно. На них какие-то широкие накидки. А лица… это ж был момент, пока молния сверкнула – лиц не успел разглядеть.

– Надо идти за ними, – заключил Андрей, – они должны знать местность. Уж к какой-нибудь деревне они нас выведут, – взглянул на часы, – сейчас четыре. Скоро начнет светать. Главное, не упустить их.

– Они наверное, уже далеко ушли.

– Сомневаюсь. По такой темени с дороги они вряд ли свернут, и тут мы их сможем догнать. Собственно, нам надо только увидеть, в какую сторону они направляются, а сами по себе они нам, на фиг, не нужны, так?

– Так, – Виктор представил, что им предстоит встретиться с этой шестеркой, и внутренне содрогнулся. Было в них что-то такое, чего он не мог описать словами, потому и решил не говорить Андрею, ни об их лицах, ни о своих впечатлениях – как ни крути, это был единственный шанс выбраться отсюда.

Больше всего оба жалели о костре. Он являлся их главной радостью за прошедший день, но и оставлять его не имело смысла – они твердо знали, что никогда к нему не вернутся. К тому же, если огонь перекинется по сухим веткам и поползет дальше… По телевизору не раз показывали, что происходит от брошенного окурка, а здесь целый костер!

Но постепенно дрова прогорели и пламя сникло, превратившись в россыпь переливающихся углей, заключенных в ажурную пепельную оправу. При их свете даже рассмотреть лица стало уже практически невозможно.

– Поесть бы, – мечтательно произнес Виктор.

– Придется подождать. Ночью, если только сосновых шишек наберем…

– Знаешь, – Виктор вздохнул, – может, все-таки это были тени… Действительно, откуда людям тут взяться?

– Поздно, батенька. Костра уже нет. Идти, значит, идти.

Они выбрались на дорогу и с удивлением обнаружили, что еле-еле, пока чуть заметно, но начинало светать. Сидя под пологом леса, они не заметили, как ночь перестала быть черной. Внезапно, также как и поднялся, стих ветер, оставив над головой мрачный тучевой свод. Но гроза ушла, так и не излившись дождем. Громовые раскаты теперь слышались далеко за лесом и больше не сотрясали землю, а молнии из могучей разрушительной силы превратились в яркие фейерверки, периодически оживлявшие небо. Только воздух еще был влажным и тяжелым, поэтому деревья замерли, сдавленные его густой массой. Пейзаж напоминал кадр из мистического триллера, но настроение сделалось совсем иным.

– Удача с нами! – провозгласил Андрей, – грозу пронесло, а, в отношении пусков, наверное, я был не прав. Раз местный народ здесь бродит, значит, ничего страшного. Важно теперь побыстрее выбраться к жилью.

Виктор слушал его бодрый голос, глядя на причудливые нагромождения неподвижных деревьев и пытался понять, почему все положительные факторы, перечисленные Андреем, не вызывают в нем радостных эмоций. Неужели дело в «ночных прохожих»? Их лица показались ему какими-то нечеловеческими, причем, в чем конкретно заключалась эта «нечеловечность», он объяснить не мог. Вроде, ни рогов, ни дьявольского огня в глазах – наоборот, глаза как глаза; нос на месте и все остальное тоже. Но что-то было не так, и это внутреннее ощущение встречи с неведомым рождало не меньший страх, чем реальная угроза лесного пожара, наводнения или падающей ракеты.

– Витя, ты идешь? Komm zu mir, – произнес Андрей весело.

Виктор знал, что переход на немецкий являлся хорошим симптомом – значит, к Андрею вернулась уверенность. Наверное, эти присказки пришли к нему из военных кинофильмов, где героические победители всегда объяснялись с побежденными врагами подобными легко запоминающимися штампами, типа «schnell, schnell» или «Hande hoch».