История бостонского душителя. Хроника подлинного расследования. Книга I

Эти соображения побудили детективов присмотреться к лицам, окружавшим Барри. Нельзя было полностью исключать того, что на самом деле Барри Щерещевский невиновен, и рядом с ним находится настоящий преступник. Этот предполагаемый «настоящий преступник» планирует свою активность таким образом, чтобы ни в коем случае не обеспечить Щерещевскому alibi. То есть он действует так, чтобы полиция, в случае чего, сосредоточила своё внимание именно на Барри, а не на нём самом. Предположение звучало фантастично, но… почему нет? Во всей этой истории к лету 1963 г. оказалось уже слишком много фантастичного!

Барри много пил — что, кстати, категорически противопоказано лицам с такого рода заболеваниями — и регулярно посещал один из ирландских баров в Кембридже под говорящим названием «Королевская таверна» («King’s tavern»). Как установили полицейские, там у Щерещевского был дружок, некий Уилльям Аксель Линдал (William Axel Lindahl), человек, который мало того, что был не вполне нормальным, так ещё и являлся ребёнком людей, имевших психические отягощения. Мать Линдала была лесбиянкой, за что что отец Уилльяма едва не убил её. Дело было настолько серьёзным, что мать с маленьким сыном бежала в Техас, а Верховный суд штата выписал запрет отцу пересекать границы штата. Маль Уилльяма являлась женщиной, по-видимому, очень одаренной, во всяком случае, она утверждала, будто знает 14 языков и преподавала некоторые из них в университете. Имел талант к изучению языков и отец Уилльяма, в 1940-х гг. он работал в колледже учителем латыни и древнегреческого. За время своей бурной жизни Линдал-старший поменял множество профессий, служил в полиции, в Военно-морском флоте, был резчиком по дереву, гравёром, преподавателем иностранных языков и пр. По-видимому, папаша отличался буйным нравом, про попытку убийства жены уже было упомянуто, но помимо этого он умудрился попасть под суд за попытку убийства инструктора по плаванию, тогда его в тюрьму не посадили, но из Военно-морских сил погнали. В общем, папаша и мамаши Уилльяма Линдала являлись персонажами яркими и неординарными, поэтому неудивительно, что сынок оказался большим оригиналом… Было в кого расти!

Уилльям закончил Гарвардский университет в 1955 г., там он изучал историю искусств и религии, а также филологию. Видимо, сказывалась унаследованная от папы и мамы любовь к иностранным языкам. Можно не сомневаться, что человеком он был творческим и не лишенным художественных дарований. Уилльям интересовался историей музыки вообще и органной музыки в частности, с целью изучения последней в 1962 г. ездил в Европу, где провёл более 4-х месяцев. По возвращении устроился органистом в бостонский «Симфонический зал» («Symphony Hall»), крупный концертный зал, построенный в 1900 г. Как специалиста по органам его приглашали для их обслуживания и настройки в католические соборы по всему Массачусетсу. Напомним, что в 1950-1970-х гг. в штате доминировала именно эта конфессия, органов было много, а специалистов — мало, поэтому платили Уилльяму очень хорошо. В общем, мы вряд ли ошибёмся, если скажем, что тот жил жизнью довольно расслабленной и даже ленивой, но деньги «на кармане» имел всегда.

Вернувшись в мае 1962 г. из поездки в Европу, Линдал познакомился в «Королевской таверне» с Щерещевским и произвёл на последнего неизгладимое впечатление. Нет, вовсе не яркими рассказами об органном искусстве или истории Европы, а куда более прозаическими талантами — Уилльям, имевший благодаря учёбе в Гарварде связи в высшем обществе, мог доставать редкие в те времена наркотики ЛСД, мескалин и кокаин. Щерещевский, крепко «сидевший на аптеке», не мог нарадоваться столь ценному знакомству. Дружба дошла до того, что Барри в августе 1962 г. пригласил Уилльяма погостить в скаутский лагерь, в котором Щерещевский тогда работал. Линдал не поленился, приехал, привёз с собою «вещества», и друзья не только «закинулись» сами, но и привлекли к этому интересному делу одного из педагогов. Последний, кстати, потом и рассказал о милой вечеринке детективам кембриджской полиции.

Хотя Линдал не был таким полоумным, как Щерещевский, он очень заинтересовал полицию. Во-первых, он явно имел гомосексуальный опыт, что по тем временам трактовалось как серьёзная девиация, обусловленная психическим заболеванием. По меньшей мере два сокурсника Линдала по Гарварду заявили полиции, что тот, по их мнению, являлся открытым гомосексуалистом и женоненавистником. Два других знакомых Уилльяма сообщили, будто слышали от него рассказ, из которого следовало, что Линдал ездил в Нью-Йорк, где жестоко избил какого-то гомосексуалиста. Правда, летом 1963 г., т.е. в то время, когда полиция Кембриджа занялась Уилльямом вплотную, тот поддерживал интимные отношения с девушкой, с которой регулярно встречался. Но эта деталь не опровергала информацию о склонности Уилльяма к однополой любви, поскольку гомосексуалисты с целью избежать обструкции часто пытаются создать видимость отношений с женщинами, выбирая в партнёры лесбиянок.