История британской социальной антропологии

Для теоретического развития британской социальной антропологии труд Фёрса имел существенное значение по двум причинам. Во-первых, ему удалось в известной степени осознать и преодолеть меру познавательной ограниченности подходов своих учителей путем одновременного использования в ходе исследования наиболее сильных сторон их методов. Во-вторых, работа Фёрса содержит, пусть не явную, критику некоторых положений этих методов. Фёрс первым из функционалистов второго поколения сознательно отверг биопсихологическую концепцию культуры Малиновского, он же первым обратил внимание на узость трактовки Рэдклифф-Брауном природы отношений классификаторского родства как отношений исключительно межличностных, диадных. На конкретном материале Фёрс показал, что отношения между людьми в обществе с классификаторской системой родства определяются не только их положением в этой системе, но и принадлежностью к большим родственно-корпоративным группам – кланам и их подразделениям – линиджам (он употреблял понятие «ramage» – «ветвь»)[905]. В своих наблюдениях Фёрс подошел к выводу о существовании двух тесно связанных, но самостоятельных видов родства, один из которых представляет собой совокупность межличностных отношений, регулируемых нормами поведения, ассоциируемых с классификаторскими терминами родства, а другой представлен группами, объединенными генеалогией, – на Тикопии это четыре клана (каинанга), разделенных на большое количество субкланов (паито), рассеянных по селениям острова и представляющих собой социальные и хозяйственные ячейки общества – большесемейные общины[906].

Работа Фёрса показательна для нового этапа развития британской социальной антропологии, в ходе которого возрастало влия ние структуралистских идей Рэдклифф-Брауна. Это влияние было тем большим, чем крупнее и сложнее был объект изучения. Так, исследователи океанийских народов, в частности Фёрс, изучавший тикопийцев, численность которых не превышала 1 тыс. человек[907], работали в условиях, во многом сходных с Тробрианами (количество островитян не превышало и 4 тыс.), и поэтому многие методические установки Малиновского (особенно требование холистического охвата всех аспектов культуры и отражение ее как некой целостности) не казались для них невыполнимыми.

Что же касается антропологов-африканистов (Эванс-Причарда, Фортеса, Шаперы, Глакмена, Наделя, Вильсона, Х. Купер и др.), то интуитивно-холистический подход Малиновского не мог в полной мере их устроить. Изучая жизнь африканских народов, насчитывающих сотни тысяч человек и расселенных чересполосно с другими народами на огромных пространствах, исследователи были вынуждены искать аналитические средства, дающие возможность из многообразных проявлений жизнедеятельности народа выявить тот костяк, который придавал определенную форму этой жизнедеятельности, составляя ее структурную основу и при этом структурную границу данного народа.

Теоретический поиск привел молодых ученых к категориям структуралистской концепции Рэдклифф-Брауна («социальная структура», «социальная система», «структурный принцип» и др.), однако практика самостоятельных эмпирических исследований заставила внести в трактовку этих категорий некоторые изменения. Прежде всего, антропологи отказались от характерного для Рэдклифф-Брауна отождествления структуры классификаторского родства со структурой общества в целом, так как отнюдь не во всех традиционных обществах это родство играло такую же роль, как у аборигенов Австралии, при изучении которых зародился и разрабатывался структурный метод Рэдклифф-Брауна. При изучении социальной организации африканских народов на первый план выступили социальные группы различного типа и взаимоотношения между ними.