История британской социальной антропологии

Основная масса антропологов-функционалистов заняла гораздо более осторожную этическую позицию по отношению к колониальной политике. Для них довольно быстро стали очевидными бедствия коренного населения, вызванные некоторыми акциями колониальной администрации. По мнению франко-бельгийского антрополога-африканиста Ж. Маке, специально изучавшего эту проблему, большинство британских антропологов были убеждены, что европейская колониальная политика по отношению к африканским обществам и культурам сыграла в целом негативную роль[1081]. Можно привести немало критических высказываний антропологов в адрес колониальных властей. Так, О. Ричардс в книге «Земля, труд и питание в Северной Родезии» приводит факты, свидетельствующие о негативных результатах колониальной земельной реформы на территории расселения народа бемба, реформы, которая привела к интенсивной эрозии почв и постоянным голодовкам[1082]. Она же ставит в вину администрации подрыв основ образа жизни бемба и разрушение семьи, вызванные массовой вербовкой мужчин на промышленные предприятия[1083]. Г. Вильсон в своем исследовании о ньякиуса дает картину развала сельского хозяйства этого народа в результате колониальных мероприятий, направленных якобы на развитие местной экономики[1084]. Ориентация на прямое смыкание антропологии с колониальной практикой, столь свойственная в ряде случаев Малиновскому, вызывала у некоторых исследователей резко отрицательную реакцию. М. Глакмен в 1947 г. выступил с критикой книги своего учителя «Динамика культурных изменений». «Это плохая книга… – писал он. – Трагично для социальной антропологии, что она вообще была опубликована, так как запятнала заслуженную репутацию Малиновского. Ее теория бесплодна, а заканчивается она худшим вариантом прикладной антропологии: аморальными по своей природе благотворительными рассуждениями, основанными на наивных упрощениях»[1085]. Особенно нетерпимым было отношение Глакмена к концепции «общего фактора» Малиновского, на основе которой он пытался доказать возможность принципиального совпадения жизненных интересов африканцев, с одной стороны, и английских предпринимателей, администраторов, миссионеров – с другой. Глакмен назвал позицию Малиновского «ползанием на коленях перед администрацией с целью выпросить жалкие крохи для черных и убедить миссионеров проповедовать смирение для предотвращения конфликтов»[1086].

В ситуации все большего ужесточения расистского режима в Южной Африке некоторые антропологи порывали связь с местным правительством. Рэдклифф-Браун в 1926 г. покинул эту страну, а затем и пределы Британской империи. После прихода к власти в ЮАС расистского правительства буров оттуда уехали Глакмен, Шапера и некоторые другие антропологи. Позиция тех, кто продолжал сотрудничество с правительством ЮАС, осуждалась многими учеными. В частности, З. Надель в 1953 г. подчеркнул, что «некоторые антропологи сотрудничают с такими правительствами, как администрация Южно-Африканского союза, чью политику другие антропологи осуждают, – это пример использования научного знания в антиобщественных целях»[1087].

Критическое отношение антропологов к наиболее негативным проявлениям колониализма определялось старыми принципами просвещенческого гуманизма. Польский исследователь А. Валигурский, в свое время учившийся у Малиновского в Лондоне, давая во многом нелицеприятную критику воззрений своего учителя, признавал, что по отношению к неевропейским народам позиция последнего была в целом гуманистической[1088]. Это же обстоятельство в отношении Рэдклифф-Брауна уверенно подчеркивал и его ученик из Индии, антрополог М. Шринивас, отмечая его веру в прогресс и разум, которые должны противостоять силам зла в человеческом обществе[1089]. В британской научной традиции существуют предания, основанные отчасти на воспоминаниях самого Рэдклифф-Брауна, о дружбе его в юношеские годы с П. А. Кропоткиным, с которым они были соседями по меблированным комнатам в Бирмингеме. По этим преданиям, они часто говорили о бедах современного английского общества, и Кропоткин будто бы высказал мысль, которая определила научную судьбу студента Альфреда Брауна, прозванного однокашниками «анархистом»:

«Необходимо изучать и понять общество, прежде чем приниматься за его перестройку, но для того, чтобы понять такое сложное общество, как викторианская Англия, нужно предпринять систематическое исследование значительно более примитивных общностей»[1090]. Эта полулегендарная версия косвенно подтверждается высказываниями как Кропоткина[1091], так и самого Рэдклифф-Брауна, в частности, утверждением последнего о том, что сверхзадачей социальной антропологии является «устранение зол нашей цивилизации». В этом деле, говорил он, «единственная разница между нами и революционерами в том, что последние готовы ради своей веры предпринять героические меры, рискуя всем…»[1092].