История британской социальной антропологии

Сущность общества, по Личу, заключается «скорее в альтернативных системах морального порядка, чем в специализированных процессах приспособления к различным экономическим условиям»[1249], и поэтому более эффективными методами для его изучения могут служить приемы выявления «бессознательной грамматики социального поведения, мышления и речевой практики», вытекающие из работ о символах Ф. де Соссюра, Р. Якобсона, Р. Барта, К. Леви-Строса, Р. Фёрса и др.[1250]. Сам он этой проблематике посвятил специальный труд «Культура и коммуникация», в котором разработал изощренную концептуальную сетку, предназначенную для построения семиотических моделей культурных явлений. В этом контексте сущность человека, по Личу, не может сводиться ни к мыслительной деятельности (как считали философы эпохи Просвещения и позитивисты XIX в. и отчасти Леви-Строс), ни к экономической деятельности (он полагает, что на этом основан марксизм)[1251]. «Я утверждаю, – пишет он, – что люди являются людьми, а не чем-то еще, потому что они обладают художественным воображением, которое связано с использованием языка и других форм образных и условных систем выражения, например, танца и музыки… Мы являемся человеческими существами не потому, что у нас есть душа, но потому, что в состоянии предположить возможность обладания душой… признание различия Естественное / Сверхъестественное (Действительное / Воображаемое) является основным признаком человека»[1252].

Общетеоретические воззрения Лича на природу общества, культуры и человека определенным образом сказались на его исследованиях конкретных обществ, но взаимосвязь этих уровней познания никогда не была однозначной. Лич – полевик и эмпирик сплошь и рядом противоречил Личу-теоретику, и нередко создается впечатление, что эти две ипостаси существуют раздельно. В своих конкретных исследованиях Лич проделал определенную эволюцию. Во-первых, на разных этапах жизни его интересовали разные аспекты культуры, а, во-вторых, на характер его исследований влияла та или иная полемическая ситуация в научном сообществе, а также теоретические его увлечения, которые нередко менялись.

Основные сферы конкретных исследований традиционных обществ (он полагал, что социальный антрополог занимается изучением только такого типа обществ, а индустриальные – это не его дело) Лича, по его собственному признанию, составляли отношения родства, экономика и космологические представления (мифы)[1253]. Наиболее полное отражение эти сферы получили в трех его главных этнографических монографиях. В «Социальной и экономической организации курдов Ровандуза» он рассматривает родоплеменную структуру курдов в процессе кардинальных изменений, происходящих под воздействием вторжения в их общество институтов и ценностей индустриального общества. Эта небольшая по объему книга, очевидно, из-за начавшейся войны, прошла почти незамеченной в сообществе антропологов, хотя в ней содержится ряд положений, свидетельствующих об оригинальном исследовательском подходе автора и получивших развитие в его последующих работах. Наряду со стандартными для структурно-функциональной ориентации выводами о механизмах сохранения институционального равновесия в условиях, подрывающих это равновесие, Лич сформулировал ряд общих положений, идущих вразрез с теориями Малиновского и Рэдклифф-Брауна. В частности, он фиксирует в Курдистане действие «непреодолимых сил, направленных не столько на модификацию, сколько на полное разрушение и дезинтеграцию существующих форм племенной организации». В отличие от своих коллег, он не только не считает это катастрофой или временным нарушением «функциональной целостности культуры», но видит в этом естественный и неизбежный процесс, так как все общества всегда находятся в состоянии изменения, а нормы, якобы обеспечивающие неизменность этой самой «функциональной целостности», по его убеждению, всегда «существуют только как выражение противоборствующих интересов и разнонаправленных установок». Нестандартным было и объяснение механизма культурного изменения в условиях столкновения цивилизаций – в отличие от Малиновского, который этот процесс трактовал как действие безличных «культурных сущностей», Лич утверждает, что основание его «нужно искать в реакции индивидов на их различные экономические и политические интересы»[1254]. Он признает оправданность равновесной модели культуры лишь в качестве идеального образа, полезного в равной степени и для представителей изучаемого общества, и для изучающих его антропологов – для первых она служит идеологическим ориентиром, а для вторых эвристиче ским и аналитическим средством познания. В этом положении содержится предвосхищение учения Леви-Строса об изоморфизме ментальных структур, сформулированного много позже, что лишний раз позволяет сказать о несостоятельности суждений о зависимости теоретических воззрений Лича от теории французского ученого.