История британской социальной антропологии

Эти положения стали для Файсона и Хауитта руководством к действию в их этнографической работе среди австралийских аборигенов, конечным результатом которой стал труд «Камиларои и курнаи: групповой брак и групповые отношения родства, а также брак побегом»[409], рукопись которого они в 1879 г. послали Моргану с просьбой издать. Морган, с благодарностью приняв полевые материалы, не мог помочь в их издании, и книга через год вышла в Австралии. Многие ее положения представляют собой фактическое обоснование и подтверждение идей Моргана, а также опровержение положений его критиков, в особенности Мак-Леннана. Так, суждению последнего о терминах родства, как о простых знаках вежливости, был противопоставлен обильный австралийский материал, из которого вытекает, что за этими терминами стоят реальные отношения прав и обязанностей. Труд Файсона и Хауитта опровергает теорию Мак-Леннана о происхождении экзогамии из обычая убийства девочек и брака умыканием, а также его понятие «племенной экзогамии». Он представляет факты об экзогамии брачных классов и подразделений племен и об эндогамности австралийского племени. Хауитт со брал немало фактов о существовании у аборигенов такой формы брака, как «брак побегом», который он противопоставил центральному пункту теории Мак-Леннана – «браку умыканием»[410].

В общем, труд Файсона и Хауитта – корпус фактических обоснований положений трудов Моргана, но он содержит подтверждения основных постулатов и эволюционной антропологии в целом: исходное состояние эволюции семьи – промискуитет («абсолютный половой коммунизм») – в чистом виде они не обнаружили, но привели множество примеров «пережитков» этого состояния; впервые в науке они детально описали систему брачных классов и представили их как реально существующий групповой брак («communal marriage») и в то же время, как зачатки родовой организации («gentes») с ее экзогамными запретами; Файсон настойчиво утверждал, что происхождение в рамках брачных классов ведется только по женской линии[411]. Может сложиться впечатление, что Файсон и Хауитт были озабочены только подбором фактов для теорий Моргана. Это не так. Опыт непосредственного знакомства с конкретным материалом не мог не привести их к выводам, относительно независимым от существующих теорий. Их стиль полевой работы с точки зрения более поздних стандартов этой деятельности, конечно, имел много слабостей – Файсон, например, львиную долю информации получил из вторых рук, от своих корреспондентов, а Хауитт, используя и этот метод, в своих непосредственных контактах с аборигенами племени курнаи вел себя как «большой белый начальник», отдавая приказы о проведении церемоний (уже почти забытых). И все же это было более тесное знакомство с «дикарями», чем у кого бы то ни было из ведущих теоретиков. Некоторые материалы и выводы Хауитта, более осведомленного о жизни аборигенов, чем Файсон, противоречили всем современным ему антропологическим теориям, включая и теории Моргана. Так, он привел факты о существовании у курнаи представлений о «верховном духе» (Daramulun), он считал, что у курнаи нет не то чтобы промискуитета, но и группового брака, а есть индивидуальная семья с главенствующим положением мужа и мужским счетом родства[412]. Файсон, гораздо более приверженный к теоретическим схемам, попытался сгладить этот, нарушающий стройность эволюционной конструкции, факт, отнеся его поначалу к случайности, а затем – к переходному состоянию эволюции брака от матрилинейности к патрилинейности, представив два описанных племени как представителей последовательных стадий[413].

Но даже Файсон, с его теоретической ангажированностью, не раз высказывал критические замечания в адрес теоретиков с позиций человека, лично знакомого с изучаемой реальностью. В частности, он обратил внимание, что все они, включая и Моргана, воспринимают обычаи «дикарей» так, как будто последние движимы теми же мотивами и соображениями, что и современные европейцы, с их рационализмом и индивидуализмом. Он утверждал, что при обсуждении первобытного брака надо учитывать, что для европейцев субъектом брачных отношений выступает человек как индивид, а «для дикаря индивидом является группа»[414]. В классификационном родстве права и обязанности закреплены не за людьми, а за «племенем или, скорее, за классами, на которые племя разделено». В этом утверждении чувствуется влияние Г. Мейна с его противопоставлением статуса и договора, тем более что Файсон прямо утверждает, что браки при наличии брачных классов – это «не договор между двумя сторонами», а «естественное состояние, в котором обе стороны рождены»[415]. Правда, этот тезис, имеющий видимость постулата Мейна, обращен против патриархальной теории последнего, так как призван служить психологическим и правовым обоснованием группового брака.