История частной жизни. Том 1. От римской империи до начала второго тысячелетия

Что подразумевает данная формулировка? Безусловно, существуют специфические особенности жилищной архитектуры, отвечающие потребностям, которые она должна удовлетворять, однако решающей для ее понимания чертой является наличие тесных связей между общественными и частными сооружениями. Эти — очень давние — связи (между италийскими виллами республиканских времен и современными им публичными зданиями прослеживаются поразительные аналогии: вплоть до лексики, которую используют для их описания современники) не менее актуальны и в эпоху Империи. Они прослеживаются на уровне декора, прежде всего в мозаиках, причем не только в том, что один и тот же набор геометрических мотивов использовался для всех типов построек, но и в некоторых особых случаях, когда усложнение мотивов позволяет проследить влияние официального искусства на декор жилых помещений. Примером тому, как показал Ж. Пикар, может служить дом Азиния Руфа в Ачолле, где современная императорская мистика, в данном случае коммодовский жест Геракла, самым непосредственным образом повлияла на выбор декоративных сюжетов.[45] И в самом деле, мозаика триклиния иллюстрирует подвиги героя, изображая его самого в соответствии с типом, созданным в годы правления Коммода и известным по репрезентациям на монетах этого периода. Император посвятил своему любимому божеству статую, которая, очевидно, и явилась источником тем, воспроизведенных мозаичистом Ачоллы.

Рис. 6. Булла Регия (план А. Бруаза в кн.: Beschaouch A., Hanoune R., Thebert Y. Les Ruines de Bulla Regia. Rome, 1977. Fig. 3). 12: дом № 3 (см. рис. 27); 18–19: «Дом Охоты» (см. рис. 8: строго прямоугольный в плане участок резко отличается от других, имеющих менее правильную форму); 23: «Дом Рыбалки» (его западная граница расширена за счет улицы). Существование перистиля установлено в домах № 10, 11 (?), 12, 13, 17, 18, 19, 21, 22, 23, 25, 28, 36 и 37. Наличие частных купален зафиксировано в домах № 9, 18, 23, 25, 28 и 37 (?)

Это концептуальное единство не менее заметно и в самой архитектуре, во всех отраслях которой происходили подобные же эволюционные изменения. В поздней Римской империи и в жилых домах, и в общественно–значимых постройках зафиксирована тенденция к увеличению апсид, а также ко все более частому использованию арок, опирающихся на колонны вместо традиционного архитрава. Однородность архитектуры и декора зданий разного предназначения такова, что в отсутствие описаний бывает трудно установить принадлежность руин к тому или иному типу. Действительно, функциональные задачи публичных сооружений, будь то служебные помещения официальных лиц, здания, предназначенные для приема жителей города, либо резиденции коллегий и ассоциаций, игравших столь важную роль в общественной жизни, очень близки нуждам частного домовладения. Непрекращающиеся Дебаты исследователей по поводу частного или публичного характера некоторых построек весьма показательны для того сущностного единства, которое характеризует тогдашнюю архитектуру. в отдельных случаях эти споры позволили в конце концов найти правдоподобную интерпретацию. Так, например, предполагалось, что «Дом Асклепиэй» в Альтибуросе был предназначен для коллективного использования — просто в силу того размаха, с которым была возведена постройка. Присутствие в нем поздней мозаики, на которой фигурирует нечто вроде корзины с именем Асклепия, заставляло думать, что функции здания поменялись, и, вероятно, в связи с культом Эскулапа. Правильная интерпретация предмета, на котором написано имя (фактически, это агонистический венок, которым награждали победителя игр, проводившихся под покровительством Асклепия), опровергла эту гипотезу.[46] Дом никогда не переставал принадлежать частным владельцам, и именно один из них решил увековечить победу, одержанную в каком–то из многочисленных состязаний, проходивших по всему Средиземноморью (рис. 12).

Особого внимания заслуживает здание, которое прекрасно иллюстрирует общее единство архитектуры эпохи Империи. В самом деле, домашняя базилика в «Доме охоты» в Булла Регия позволяет понять, какое отношение жилищная архитектура имела к проблемам, возникавшим в других отраслях строительства, и к решению этих проблем[47]. Этот памятник, четко датируемый первой половиной IV века, был воздвигнут по проекту, включавшему апсиду, трансепт, пересечение которого с нефом подчеркнуто использованием опор, украшенных лепным орнаментом, и длинный неф, фланкированный подсобными помещениями там, где в базилике гражданской или религиозной находились бы боковые нефы. Большая часть этих расположенных анфиладами помещений также сообщается с центральным нефом, что позволяет пере двигаться внутри строения почти так же свободно, как в больших зданиях с тремя нефами. Несмотря на многочисленные поздние перестройки, можно легко представить стройность и гармоничное единство первоначального ансамбля (рис. 7 и 8).