Читаем История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны полностью

Часто выражалось сожаление, что эта новая власть навязывается женщинам. Строгое следование указаниям врача могло привести к тому, что женщина теряла навыки, традиционно переходящие от матери к дочери. Есть очень много признаков того, что врачи все больше внимания уделяли заботам о новорожденных. Врач все больше настаивал на том, чтобы определить младенца к кормилице, жившей в другом месте; он вел победоносную борьбу с пеленанием, настаивал на разнообразном вскармливании, не советовал резкого отлучения от груди. Матери прибегали к его помощи, когда требовалось рассказать подросшей дочери о признаках полового созревания. Тем не менее не следует переоценивать успехи в педиатрии — она развивалась очень медленно.

<p><emphasis><strong>Врач бедняков</strong></emphasis></p>

Совсем иначе выглядит появление врача — зачастую того же самого человека — в семьях бедняков. Культурная пропасть, разделяющая врача и его бедных пациентов, порождает непонимание: требуется упрощение объяснений и предписаний. Вопрос о том, чтобы вкладывать душу в лечение, здесь не стоит. Медицинское вмешательство происходит только при необходимости — например, при обнаружении инфекционного заболевания, эпидемии, или если случай настолько тяжел, что вопрос не обсуждается. Подобные медицинские действия разворачиваются в благотворительной среде, иногда врача к больному направляет благотворительное общество, и тогда его визит оказывается почти бесплатным. В противном случае врач обязан лечить больных в кредит. Все это порождает патерналистский тон в отношении врача к пациентам.

Изучение пословиц проливает свет на поведение сельской клиентуры. В этой среде сильны суеверия, которые сильно отдаляют людей от рационализма и оптимизма эпохи Просвещения. Болезнь здесь считают неизбежной и часто неизлечимой. Крестьянин не пытается объяснить боль с точки зрения физиологии; как мы видели, он верит в медицину, основанную на аналогиях с природой, космосом, растительным и животным миром. В глазах селян больной играет определяющую роль. Нарушения, происходящие в его теле, — результат небрежного отношения к себе, вины или предрасположенности. Чтобы победить болезнь, ему следует описать ее и стоически бороться с ней. Следовательно, не стоит обращаться к ученым медикам, если заболел ребенок, который неспособен описать свою боль. Страдающий заслуживает сочувствия, но сочувствие не оказывает терапевтического эффекта. Об ращение к врачу в этой среде — лишь одна из мер. От нею ждут решительности и энергичных действий. Он должен вправлять вывихи, без колебаний обрабатывать раны. Оказавшись в крестьянской семье, врач вынужден действовать в атмосфере вражды или, по крайней мере, недоверия. Ему ставят в упрек его молодость, элегантность, алчность; не прощают ему ни малейшего опоздания. Высмеять врача, с точки зрения крестьянина, — как бы отомстить господствующим классам за их ученость.

Менее известно отношение к медицине со стороны рабочего населения до триумфа пастеровской доктрины. Открытия Пастера позволили начать хоть какую–то деятельность по профилактике инфекций. Иногда здесь применяются спонтанные медицинские меры в ущерб рабочему графику и ритму. Так, в случае угрозы туберкулеза рабочий начинает беречь свои силы и устраивает себе отдых в течение дня. Отношение рабочих XIX века к своему здоровью еще предстоит изучить.

<p><emphasis><strong>Видимость традиции</strong></emphasis></p>

По мнению этнологов, в XIX веке в низах общества очень активно функционировала народная медицина, основанная на магии и знаниях предков. Эта медицина, над которой не властно время, смогла ловко войти в современность во всей своей целостности. Мы знаем, что в течение всего века люди обращались к колдунам и целителям, что совершались массовые паломничества к «добрым святым» и «святым источникам». Клиентура разных «бабок», «костоправов», «магов» всех мастей, обладающих неким жизненным опытом, также обширна. Все эти «колдуны» владеют искусством «врачевания», иногда весьма жестоким, нередко вызывающим тяжелейшие последствия.

Однако эти процедуры не так далеки от научной медицины, как можно предположить. Вписываясь в иную систему взглядов на здоровье и болезнь, народная медицина подчас принимает нетривиальные формы, что отражает состояние, предшествующее появлению науки. Между разными уровнями культуры существует постоянный взаимообмен знаниями. Врач в случае необходимости не пренебрегает использованием старинных методов; иногда он вдохновляет пациентов совершить паломничество; шарлатаны с дипломом процветают на протяжении всего века.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология