История человечества в великих документах

Весь советский народ в едином порыве поддержал прогрессивное начинание. «С мест» потоком стали поступать и публиковаться в центральной прессе написанные под копирку требования трудовых коллективов и отдельных граждан «раздавить гадов», «расстрелять поганых псов» и «уничтожить нечисть». Кто именно убил товарища Кирова, было уже неважно. Есть свидетельства, что первым Николаева допрашивал сам Сталин – обычно приводят замечательную цитату: «Зачем вы убили хорошего человека?» Когда вождь убедился, что за Николаевым никто не стоит, стало ясно и то, кто за ним теперь будет стоять. Главный чекист Ежов позже с трибуны признается, что товарищ Сталин сам «указал» ему виновных. Их нашли так быстро, будто вся история была расписана по ролям заранее, не зря ведь поколения советских людей долго ещё будут исполнять частушку:

«Эх, огурчики да помидорчики,
Сталин Кирова убил в коридорчике».

Первыми будут расстреляны сам Николаев и 13 его «подельников», многие из которых под пытками признают себя членами «Ленинградского троцкистско-зиновьевского центра». Для Григория Зиновьева, бывшего члена Политбюро, всего несколько месяцев назад на съезде партии поклявшегося в верности Сталину, существование такого центра стало большим сюрпризом. 16 декабря он будет арестован вместе со своим коллегой Львом Каменевым, и больше из тюрьмы они уже не выйдут (уже 18 декабря «Правда» назовёт их «фашистским отребьем»). Вместе с ними обвинены в терроризме и расстреляны будут все, кто имел несчастье ранее примыкать к какой-либо оппозиционной группе в партии (в том числе и Николай Бухарин, чей прогноз оказался блистательно точным). За ними тем же «ускоренным порядком» будут отправлены на тот свет десятки других партийных и государственных руководителей, в оппозиции уже не замешанных: почти 70 % членов и кандидатов в члены ЦК (93 из 139 человек) будут расстреляны до 1940 года, ещё пятеро благоразумно покончат жизнь самоубийством, не дожидаясь обвинений в терроризме, измене родине или шпионаже. В 1937 г. вторым человеком в стране на короткое время станет руководитель следствия по делу Кирова Николай Ежов – 152-сантиметровый глава НКВД, который сам не избежит водоворота террора.

На диаграмме дат жизни членов ЦК партии образца 1934 г. видно, что до 1940 г. мало кто дожил

Не знаю, имеет ли смысл называть страшные цифры жертв 1935–1938 гг. (не менее 700 тыс. только расстрелянных). Или рассказывать о том, что страна жила без суда и следствия больше 20 лет (постановление будет отменено только после XX съезда КПСС в 1956 г.). Как людей косили по «расстрельным лимитам», выдаваемым каждой области и республике СССР. А вот о чём имеет смысл сказать, так это о следах Постановления от 1 декабря 1934 г. в наших душах.

Страх и беспомощность. Ощущение страха беспредела, который в любую минуту может учинить над тобой государство, и ощущение беспомощности перед этим беспределом. Эти две эмоции живут во всех нас, и не говорите мне, что это не так. Привыкнув жить в отсутствие всякого правого суда, многие из нас нормально воспринимают, когда закон подменяется политической или нравственной целесообразностью. Когда чиновников и их любовниц не судят за присвоенные миллиарды, а за перепост в соцсетях можно схлопотать пару лет строгого режима. Да за любую мелочь каждый может оказаться за решёткой – и никакой закон тут не поможет. К тому же не очень-то он нужен людям, этот закон. Многие из нас продолжают призывать к убийствам людей, к возвращению в уголовный кодекс смертной казни. Конечно, это обычно касается преступников – педофилов, насильников, изуверов, маньяков всех мастей. Но страшна сама готовность общества убивать людей безо всякого закона, на основании телерепортажа. Те, кто призывает к этому, вчера призывали «расстреливать как поганых псов» своих вчерашних соседей.

Мой дедушка 1912 года рождения, крупный авиаконструктор, вся жизнь которого прошла в страхе перед доносом и расстрелом, до конца жизни держал на шкафу мешок с сухарями, который не трогал даже при Путине. Я потом выкинул этот мешок из квартиры, но могу ли я выкинуть его из головы? Наверно, Большой террор уйдёт от нас только тогда, когда каждый из нас будет исповедовать две высших ценности: человеческую жизнь и закон.

Документ № 80 Договор о ненападении между СССР и Германией (1939 г.)

• спусковой крючок Второй мировой войны

• незаживающая рана во взаимоотношениях России и её западных соседей